#6, 21 февраля 2005 года. Содержание номера...

  Рубрика: страноведение

Грусть по-польски

   Польша – потрясающе свободная страна. Разумеется, сегодня в мире немало таких же свободных стран. Но у польской свободы какая-то особенная стать: здешний народ так настрадался за свою долгую унизительную историю, что нынче эта столь вожделенная свобода звенит в его взглядах, движениях, повадках, речах и в самом воздухе. И тем не менее по всей Польше разлита какая-то неуловимая красивая грусть.

«ФУДБОЛЬНЫЙ МЯЧ И ГИДА КОНДЕЯ ЛИЗУ» В ПРИДАЧУ

   Чтобы как-то представить себе, чем была Польша в глазах советского человека еще 30 с лишним лет назад, приведем выдержки из двух отчетов о зарубежных поездках, составленных руководителями групп наших туристов для КГБ и для ЦК профсоюзов и ныне хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации (орфография и пунктуация сохранены).

ОТЧЕТ
о поездке на автомашинах в Польшу, Чехословакию по местам пребывания В. И. Ленина в эмиграции группы киевских художников с 10 по 26 августа 1966 г.
Состав группы: члены Союза художников Украины.

   ...Художники сделали много зарисовок и этюдов, собрали необходимый материал по местам пребывания В. И. Ленина в эмиграции для будущих картин к юбилейной выставке 1970 г. «100-летие со дня рождения Ленина» и т. д.

   ...Имел место случай, когда наших туристов во время ужина в ресторане в Варшаве (где мы питались) официант оштрафовал на 92 злотых за то, что товарищи поставили на стол свою русскую водку. Причем официант это сделал подчеркнуто, с наслаждением, хотя коллеги по работе советовали ему этого не делать... Сидевшая за этим столом Лиза, наш гид, не реагировала и не отстаивала советских туристов. У нас сложилось впечатление, что польский «Орбис» небрежно подбирает кадры гидов для советских туристов и может быть это же связано с некоторым «холодком» (мягко выражаясь) вообще к советским туристам. Я имею ввиду еще один случай с группой литовских туристов, следовавших за нами на автобусе, 17 человек (50%) которых были отравлены в ресторане Варшавы...

ОТЧЕТ
о поездке автотуристов г. Горького в Польшу и Чехословакию в августе 1966 г.

   Группа автотуристов в количестве 19 чел. на 4-х автомашинах «Волга» и «Москвич»-407 была своевременно подобрана и оформлена отделом Облсовпрофа по туризму...

   При общем согласии группы, мы повесили красные шелковые флажки на концы антенн всех автомашин и сделали надписи на лобовом и заднем стекле: Горький – Москва – Варшава – Прага на русском и иностранном языке...

   Наши автомашины привлекли их внимание (на границе стояли машины французов, шведов, немцев, поляков), и они долго рассматривали...

   Посмотрели польские поля и были удивлены, что в братской Польше до сих пор в больших размерах частная собственность на землю. Рожь убирают косой, вяжут в снопы и на лошадях вывозят. Наши машины не обошли внимания и польских жителей. Они быстро успевали читать надписи на машинах и кричали нам в путь – «русские, други», подолгу провожали взглядом, пока не скроется последняя автомашина.

   За время пребывания в отеле «Варшава» мы ужинами отметили день рождения двух именинников: Волхонского Эдуарда Сергеевича – подарили ему фудбольный мяч и гида Кондея Лизу, которой исполнилось 20 лет. В последний день пребывания в Варшаве мы устроили прощальный вечер. Вечер прошел в дружественной обстановке под знаком Польско-Советской дружбы. Группа Американских туристов, которая сидела за соседними столами, обратила внимание на то, что мы с поляками в хороших и дружественных отношениях...

   Вот такие были пироги. Сегодня-то все это воспринимается как архаика и дикость, а тогда было не смешно. Правда, лошади и ручная работа на польских полях – до сих пор сплошь и рядом, только это вызывает зависть и уважение у всех иностранцев, покупающих дома безвкусные овощи и хлебом не пахнущий хлеб.

   Кстати, «коварный и зловещий» «Орбис», основанный еще в 1920 году, продолжает процветать: нынче это самое крупное туристическое агентство Польши с безукоризненной репутацией и мощной сетью отелей, в ресторанах которых, разумеется, никогда и никого не травили.

ПОЛЬША В ДВИЖЕНИИ

   Нам очень повезло, что нас, группу журналистов, не закопали на всю неделю в каком-нибудь Закопане, а целыми днями мотали по дорогам Польши. Это было упоительное кино в режиме реального времени и пространства.

   Польша вся из складок. И в складках довольно покатых холмов прячутся деревушки, селенья и городки. Иногда они красночерепичными застывшими волнами выплескиваются на пологий склон. На улицах – ни людей, ни машин, и только жемчужный дым из печных труб говорит о том, что жизнь там все-таки есть.

   Гораздо очевиднее и выразительнее здесь представлена смерть – не в ужасном, а в красивом понимании этого слова. При всяком селении есть кладбище, довольно часто расположенное выше домов – на соседнем склоне холма, так что его можно видеть из каждого окна. И каждое кладбище, как это ни парадоксально, настоящий праздник для глаз. У любой могилки, гораздо более чистой и опрятной, чем некоторые постройки живущих, – шары желтых или фиолетовых живых цветов. И это при том, что трава на лугах давно пожухла, а большинство деревьев уже рассталось с листвой: ноябрь на дворе.

   За окном автобуса пишет обычная польская губерния: дома побогаче-победнее, но все с кокетливыми разноцветными крышами и мансардами, желтые и синие кубы заправок и автосервиса, волосатые холмы в голых деревьях вперемежку с ярко-рыжими лиственницами и зелеными елями, стада овец цвета зеленовато-бурой осенней травы, шпиль костела, упертый в небо. И надо сказать, по части костелов, которые видны вдоль дороги через каждые 3-5 километров, Польша, пожалуй, впереди Европы всей: деревянные, каменные и бетонные, классические, модерные и авангардные, крохотные, солидные и колоссальные.

   Но самое поразительное впечатление произвел на меня промелькнувший по дороге громадный костел с дугообразными ажурными контрфорсами, похожими на распущенные крылья. Собор был действительно похож на застывшую терракотовую птицу с полурасправленными крыльями, готовую взмыть в небо. И голову этой птицы венчал тончайший 15-метровый крест.

   Во время любого путешествия возникает пронзительное желание запомнить до самой смерти именно эту картинку, мелькнувшую за окном, именно это легкое движение жизни, именно этот звук, запах. Из всего этого хочется создать какую-то бесконечную ленту, чтобы потом, много лет спустя, с наслаждением прокручивать ее в голове. Но так уж устроена человеческая память, что проходит час, месяц, год – и в сознании остаются лишь смутные размытые отпечатки, лишенные деталей и настроения.

   Очередная остановка и голос нашего трогательного усатого гида Володимира: «А сейчас выйдем из автобуса и передохнем!» (с ударением у него большие проблемы, поэтому в слове «передохнем» он делает его на «о».)

ПОЛЬША В ГОРОДАХ

   Их я видел всего-то три – не много, но и не так уж мало, если учесть, что все они разные. Самое странное ощущение (просто до оторопи) осталось от Варшавы. Возраст средневековой кремово-серо-коричневой центральной части столицы всего лишь лет 30-40: она до последнего камня, до каждой дверной щеколды восстановлена поляками после того, как во время второй мировой войны Варшава была сровнена с землей. Это, конечно же, не может не вызывать уважения и восторга. И тем не менее представьте себе, что вы идете, скажем, по Питеру, а в нем – все здания вновь отстроены в 70-х годах. У меня один московский ХХС вызывает зубную боль, а тут – все вокруг. Впрочем, это вопрос личных ощущений.

   Перед глазами стоит апокалиптическая картина: середина 50-х годов прошлого века – весь город в развалинах, лишь 5 процентов зданий пригодны для убогого жилья, а среди зловеще пустых разрушенных еврейских кварталов (ныне носящих гордое название – Иерусалимские аллеи) вырастает сталинская высотка в 234 метра: Дворец культуры и науки. Сегодня варшавяне чешут в затылке: сносить – не сносить этого поганого монстра. Меня-то не спросят, и все равно я бы не советовал: гнусный, но все же памятник и, кстати, если быть дотошным занудой, – самое «древнее» здание столицы.

   В Варшаве есть еще одно «зияние», ощутимое тоже не глазом, а сознанием: до войны город занимал после Нью-Йорка второе место в мире по числу живущих в нем евреев – их было там 390 тысяч. А сегодня – увы-увы – несколько сотен человек. И не то чтобы я хочу, чтобы дети Израиля в прежних количествах непременно проживали в Варшаве. Просто историческая грусть. Что-то здесь не так.

   Краков Бог уберег от разрушений во время войны. Хотя почему-то принято считать, что сделал это маршал Конев – его бабушка была полькой и часто ему рассказывала о красоте этого города. Вот он якобы и запретил советским войскам бомбить Краков. Верится слабо, потому что если бы было надо, рука уж точно не дрогнула бы.

   Бывшая столица Польши с ее Мариацким костелом, Королевским замком и Кафедральным собором на Вавеле, городскими стенами, аккордеонистами под арками, с лежащими на уличных скамейках горожанами и читающими книги, старушками, подставляющими лицо под лучи осеннего солнца, – полупустынна, томна и очаровательна. И хоть убей, ни за что не поверишь, что в ней обитает почти миллион жителей.

   Краков ведь тоже был не последним еврейским городом: 190 тысяч евреев до войны – не кот наплакал. Про сегодняшнюю цифру и говорить не хочется, но зато оставшимся в трех синагогах города совершенно не тесно.

   Сумеречная сиреневая дымка, покрывшая улицы и голые парки. Золоченые заходящим солнцем шпили костелов, торчащие сплошь и рядом, как иголки на подушечке. Вот что у меня осталось в памяти от Кракова.

   И Закопане. Прелестный городок из одной длинной улицы с текущей вдоль нее узенькой горной речкой, зажатый некрутыми склонами лесистых гор. Сплошные магазинчики, набитые всякой туристической чепухой, ювелирные лавки, «канторы» (обменные пункты) на каждом шагу и выглядывающие из-за их плеча суровые, почерневшие от времени деревянные дома.

   Мой совет: в ожидании погоды или снега на горнолыжных склонах Закопане засядьте в какой-нибудь «карчме» у окна с видом на эту единственную улицу и закажите кружку пива или рюмку знаменитой польской «Соплицы». За спиной будет трещать камин, за соседним столиком будет сидеть пожилая пара, по-старорежимному ухаживающая друг за другом и трогательно пьющая из одного бокала горячее пиво – в перчатках, чтобы не обжечься. За окном обязательно пройдет женщина с рюкзаком за плечами, из которого будут торчать длинные французские булки, пройдет девочка с яркой пластиковой трубочкой во рту и пакетом сока в руке, улыбающийся розовощекий парень в пронзительно-красной шапочке, два взявшихся за руку сосредоточенных подростка, подпрыгивающий и размахивающий руками мальчонка – «мама! мама!», а мама появится в вашем поле зрения лишь через минуту. И никакое кино по своей пронзительности не сравняется с этим вечным струением жизни.

   Повезло и напоследок. Ночью, после солнечного 15-градусного теплого дня, в Закопане пошел тяжелой стеной роскошный снег. Я и в России такого не видел.

  Автор: Сергей Дундин

  Вернуться к содержанию номера

  Следующая статья: Что хочу сказать... [iностранец - читателю]