#27, 30 июля 2002 года.
Содержание предыдущего номера...
NOT PARSED YET
На бейсбол как на работу
Подготовил Виталий ЧАЛЫЙ (N27 от 30.07.2002)
А ТАКЖЕ В ПАРКИ РАЗВЛЕЧЕНИЙ ХОДЯТ РОССИЯНЕ – УЧАСТНИКИ «WORK & TRAVEL USA – 2002»
Месяц назад «i» начал публиковать заметки (№ 22, с. 9) москвича Андрея КРАВЧЕНКО, который отправился в США по программе международных студенческих обменов Work & Travel. В материале «Все жили вровень, скромно так, система коридорнаяѕ» Андрей в режиме реального времени рассказывал о том, как все начиналось, как складывались дела – на тот момент – у него и других россиян, собиравшихся вместе с ним в Америку или уже приехавших туда. Среди почти 5.000 участников программы – представители свыше 60 российских регионов. Их ожидает работа в 49 из 50 американских штатов (работу студентам не предлагают только на Аляске). Операторы аттракционов, официанты, горничные, офицеры безопасности – вот те должности, которые займут молодые россияне.
«Хирург – это не тот, кто классно режет и пришивает»
Беседовал Сергей ДУНДИН (N27 от 30.07.2002)
Любой американец после пятидесяти – хоть разбуди его среди ночи – всегда помнит три вещи: свое имя, имя жены и какой у него простат-специфический антиген – онкологический маркер, позволяющий определить вероятность появления рака предстательной железы. У нас же урология – табуированная тема: проблемы «низа» вообще не существовало в великой русской литературе и не менее великой прессе.
Голливудские улыбки и зубовный скрежет стоматологии: что почем?
Анна ЛАНДЕР (N27 от 30.07.2002)
ТЫ МНЕ ЗУБЫ НЕ ЗАГОВАРИВАЙ!
Стоматология – не просто врачевание. Это – смесь искусства и магии, ремесла и таланта, строительства и медицины. Примеры целительства зубной боли занимают первое место в материалах, собираемых этнографами по народной медицине. Искусство это уже в древности известно было многим народам. Почему-то для русской культуры оно особенно актуально. Зубы заговаривают накрепко, намертво, чтоб и «в могиле не сгнили». Заговор зубов – процедура интимная.
Дача под Афоном
Никита АЛЕКСЕЕВ (N27 от 30.07.2002)
Посвящается Рокки «Каппа-9» Бальбоа
Дача? Детские воспоминания. Отъезд: суета с подушками, с шелестящими газетой «Правда» стопками тарелок, с кастрюлями, туго набитыми сгустками из необходимых в дачной жизни свитеров и шерстяных носков. Керогаз – помнит кто-нибудь это латунное чудище, сладко пахнущее керосином? Я – да. Крик водителя грузовика Сергеича: «Хозяйка, да поехали уже! У меня еще ездка сегодня!»
Пятая часть серии: «Гарри Поттер и языковой лагерь»
Михаил ОЙСТАЧЕР (N27 от 30.07.2002)
Англия, как выяснилось, совсем небольшая страна. Население ее составляет сорок пять человек, самому старшему жителю семнадцать лет, самому младшему восемь. Живут на территории двадцати комнат, в каждой по двое – по трое. От Москвы до Англии – полчаса на автобусе. Основополагающий культурный текст этой страны (местная Библия) – книга о Гарри Поттере.
1
-------------------------
На бейсбол как на работу
Подготовил Виталий ЧАЛЫЙ (N27 от 30.07.2002)
А ТАКЖЕ В ПАРКИ РАЗВЛЕЧЕНИЙ ХОДЯТ РОССИЯНЕ – УЧАСТНИКИ «WORK & TRAVEL USA – 2002»
Месяц назад «i» начал публиковать заметки (№ 22, с. 9) москвича Андрея КРАВЧЕНКО, который отправился в США по программе международных студенческих обменов Work & Travel. В материале «Все жили вровень, скромно так, система коридорнаяѕ» Андрей в режиме реального времени рассказывал о том, как все начиналось, как складывались дела – на тот момент – у него и других россиян, собиравшихся вместе с ним в Америку или уже приехавших туда. Среди почти 5.000 участников программы – представители свыше 60 российских регионов. Их ожидает работа в 49 из 50 американских штатов (работу студентам не предлагают только на Аляске). Операторы аттракционов, официанты, горничные, офицеры безопасности – вот те должности, которые займут молодые россияне.
Сегодня – продолжение рассказа Андрея КРАВЧЕНКО.
Для большинства из нас характер работы, условия проживания, питания оставались тайной до прибытия в Америку. Но в этом году при поддержке компании «Стар травел», ведущего организатора программы Work & Travel в России, и Московского центра труда и занятости молодежи «Перспектива» удалось организовать первый международный студенческий отряд. Свыше 25 московских студентов объединились, чтобы лучше подготовиться к поездке. Мы встречались, делились опытом (среди нас было 5 участников программы Work & Travel 2000 и 2001 года). Первоначально планировалось, что мы вместе отправимся на работу в одно место – в парк развлечений Lagoon (Солт-Лейк-Сити, штат Юта). Но так сложилось, что некоторые из нас поехали на Восточное побережье, в Калифорнию, в Лас-Вегас. И все мы поддерживаем связь, планируем совместное путешествие по США. Кроме того, уже в Москве мы планировали свой сезон: подбирали жилье (в некоторых случаях оно не предоставляется работодателем, иногда оказывается не слишком хорошим.– «i»), узнавали цены на автомобили, искали подработку.
В результате уже через две недели после приезда в Юту 20 россиян переехали из студенческого общежития с удобствами и кухней на этаже в апартаменты класса «люкс».
Как нам это удалось? Расскажу на примере Андрея Белялова и Павла Крылова, студентов РГУ нефти и газа имени Губкина. Еще в Москве, в «Стар травел» им подсказали адреса в интернете, где можно найти любое жилье – от мотеля до виллы в Голливуде. Посмотрели варианты в районе Солт-Лейк-Сити, узнали цены. Сразу стало понятно, что предложенное работодателем жилье – чересчур дорогое. Приехав на место, они к тому же узнали, что это общежитие находится в двух часах езды от места работы. Вот тогда они уже твердо решили переехать. Нашли компаньонов, тоже русских, но из других городов – Петрозаводска, Тулы, Нижнего Новгорода. Вместе сняли на три месяца четырехкомнатную квартиру. Больше ста квадратных метров на семерых – вполне достойные условия. Да еще с мебелью, страховкой и оплатой коммунальных услуг. И всего-то – $250 с носа, а «общага», предложенная работодателем, стоила $300ѕ
Пример Андрея и Павла оказался заразительным – в тот же жилой комплекс переехали не только остальные россияне, работающие в Lagoon Park, в том числе и я, но и студенты из других стран – Чехии, Польши, Испании, Ирландии.
Москвичка Наталья Аниченкова, студентка РГАУ, тоже участница Московского международного студенческого отряда, не попала в Юту – что—то не понравилось работодателю в ее анкете. Зато Наталья приглянулась менеджеру по персоналу компании Elite show services, в Сан-Диего, штат Калифорния. Зарплату обещали высокую, плюс великолепные тихоокеанские пляжи – что еще нужно, чтобы лето удалось?
Оказалось, многое. Прежде всего – оформить карту Social Security (для Америки это и социальное страхование, и разрешение на работу, и ИНН в одном лице). А учитывая, что это занимает в среднем 10-14 дней и приступить в работе офицера безопасности раньше никак нельзяѕ Да что там работа – даже жить пришлось в мотеле: чтобы снять что—то более стоящее, нужна та же самая карточка. Но сегодня все решилось – Наталья как раз сейчас помогает зрителям в Сан-Диего найти свои места на трибуне стадиона Pacific Bell (домашней арены тамошней бейсбольной команды). А может быть, там сегодня концерт, скажем Radiohead? Жаль, что нас там нет! Но, может, есть смысл отправиться туда в будущем оду?
Кстати, желание стать участником программы порой творит невозможное. Ирине Митиной, студентке Нижегородского государственного лингвистического университета имени Добролюбова, пришлось ждать этого лета целых два года. Сначала она, педагог по специальности, собиралась принять участие в программе Camp USA – работать в американском детском лагере вожатой. Но время шло, наступила весна, работодателя найти не удалось, а в компании, отвечавшей за ее поездку, только пожали плечами: ваши проблемыѕ В следующий раз Ира с сокурсниками – всего более десятка человек – обратилась в представительство «Стар травел»:
– Просто в прошлом году трое наших ребят ездили, им очень понравилось, вот все и загорелись идеейѕ Тем более, что с других факультетов тоже много друзей собиралось. В «Стар травел» работает прекрасная девушка – Даша Питиримова – с ней одно удовольствие общаться: все всегда доходчиво объяснит, покажет, расскажет, нарисует, если надо... Меня поразило, как ей хватило самообладания выдержать дни, когда всем пришли «розовые формы» (разрешение на работу, получив которое можно подавать в посольство документы на визу . – «i») и огромные полчища студентов заполонили небольшой офис. Все спешили, ошибались – я сама четыре копии испортила...
Но это – мелочи. Самое сложное было – найти работу. Ирине здесь повезло:
– Owen McNutt – потрясающий человек, я в него, можно сказать, влюбилась! Умный, добрый американец, преподавал раньше в школе, потом открыл свой ресторанчик, стал «выписывать» себе студентов из других стран. Плюс ко всему имеет свою страничку в интернете, там он каждое лето помещает новые личики своих babies, как он нас, любя, называет... А себя просит называть «папой». Организует для ребят экскурсии – городок расположен недалеко от Бостона, на полуострове, выдающемся в Атлантический океан, там очень здорово кататься на яхтах.
Сначала он меня не хотел брать – просто мест уже не было. Вообще если кто—то из работодателей и отвечал, то только we`re full, sorry. А Owen предложил на всякий случай заполнить online-анкету. Я заполнила, ответы были, как сказал он, неплохие, но не самые лучшие. А тут как раз кто—то вроде отказался ехать к нему, вот он и прислал мне контракт.
Я тут же этот контракт принесла Даше, оформили все бумаги... А еще неделю спустя я уже знала, что за место работы и жилье ожидает меня. До отъезда мы с ним постоянно переписывались, он прислал мне много интересных фотографий, даже карту, чтобы мне легче было добраться, хотя обещал лично встретить на вокзале в Бостоне...
Что ж, так тоже бывает. На самом деле в Америке действительно много людей, особенно среди работающих с иностранными студентами, которые готовы бескорыстно помогать в решении самых сложных вопросов. Вот, например, менеджер парка Paramount-s Great America, что в Силиконовой долине, Дэрил Мангери помог работающим у него в этом году студенткам из Калининграда Оксане Антоновой и Юлии Ивановской. Узнав, что девушки платят за проживание в студенческом хостеле до $600 в месяц, он предложил переехать в общежитие колледжа, где преподает его жена, договорившись, что это обойдется им в два раза дешевле.
– Для нас это было полной неожиданностью, – рассказывают девушки. – Дэрил выглядел серьезным руководителем, нередко делал замечания. Но узнав, что нам требуется помощь, сам поехал в колледж и договорился, чтобы нам разрешили там пожить. Удивительно... А вообще-то нормальный ход нормальной жизниѕ
//работа
----------------------
«Хирург – это не тот, кто классно режет и пришивает»
Беседовал Сергей ДУНДИН (N27 от 30.07.2002)
Любой американец после пятидесяти – хоть разбуди его среди ночи – всегда помнит три вещи: свое имя, имя жены и какой у него простат-специфический антиген – онкологический маркер, позволяющий определить вероятность появления рака предстательной железы. У нас же урология – табуированная тема: проблемы «низа» вообще не существовало в великой русской литературе и не менее великой прессе. Разве что в советских анекдотах насмехались над партноменклатурой, гуляющей по курортным паркам и обсуждающей утреннюю силу струи.
Так вот, об этом неприятном и грустном. У каждого шестого мужчины в России (по миру цифра не меньше) в 50-55 лет обнаруживается рак предстательной железы или мочевого пузыря; 55% женщин страдают недержанием мочи (при напряжении – во время физического усилия, кашля, смеха, чихания – выжимаются 2-3 капли и больше: пустяк, но неприятно). И на всю эту беду вооружилась в Москве, например, немалая когорта урологов – в 450 специалистов. Но из них 100-150 оперируют, а из последних – 10 оперируют так, как надо. Остальные разговаривают.
Но проблема перестает быть столь неприличной и мрачной, если взглянуть на опыт и результаты хирургической работы на уровне мировых стандартов профессора Дмитрия ПУШКАРЯ, заведующего кафедрой урологического отделения 50-й московской поликлиники, единственного из России члена президиума Европейской школы урологов, члена практически всех урологических ассоциаций мира.
– Дмитрий, кому и чему вы обязаны столь пышным букетом профессиональных успехов и титулов?
– Ну, во-первых, своим родителям. Я был единственным и очень поздним чадом в семье, но толк из меня, видимо, все же получился. Отец был классным кардиологом – он спал и видел, что я пойду по его стопам. Но я—то любил рукоделие. Поэтому и отправился в хирурги. Начал учиться своему ремеслу на кафедре урологии 3-го московского мединститута. Потом в 1993 году получил стипендию французского правительства и до 98-го по 3-4 месяца в году учился и работал во Франции. Довелось набраться профессиональных навыков также в Германии и Америке.
Дальше все как обычно: защитил диссертацию, другую – под руководством моего учителя и друга, ведущего уролога России Олега Борисовича Лорана.
Это ответ на вопрос, кому я обязан. А чему? Наверно, своей неленивости. Ведь современный хирург – это не тот, кто классно режет и пришивает. Самое важное сегодня для врача – это умение работать со специальной литературой. А ее, поверьте, даже на такую узкую специальность, как урология, – горы.
– Давайте по гамбургскому счету, чем вы можете гордиться в своей нынешней практике?
– Это легкий для меня вопрос. Сегодня в нашей клинике мы делаем единственную операцию в мире (ее, правда, делают и другие ведущие клиники Запада), благодаря которой мужчина избавляется от рака предстательной железы. И это, если заметить в скобках, при том, что каждый шестой из сильной половины человечества в пожилом возрасте его имеет. Человек ложится к нам на операционный стол смертельно больным и покидает его, через некоторое время забыв, чем он страдал. И что чрезвычайно радует – процент успешных операций очень высок.
Более того, учитывая страшную распространенность рака предстательной железы среди мужчин, мы практикуем весьма успешные меры профилактики этого заболевания. Кстати, пользуясь случаем, хочу призвать своих соотечественников мужского пола после пятидесяти: берите пример с американцев – проверяйтесь хотя бы раз в год на наличие этой в общем-то смертельной штуки.
Сегодняшняя медицина, уже ежу понятно, очень затратное дело. Я обращаюсь к нашим чиновникам: давайте организуем центры по выявлению рака предстательной железы, которые есть почти во всех развитых странах. А они в ответ: простите, а какой возрастной контингент населения вы намереваетесь охватить? – 50-55 лет. – Ну, а в чем здесь выигрыш для государства: это же почти пенсионеры, что они могут дать национальному доходу...
– Что ж, чиновничьей братии к ее 55 годам еще аукнутся эти «государственные» интересы. Давайте все же продолжим наши лечебные дела. С какими урологическими заболеваниями и страданиями вы способны расправиться ну, скажем, не хуже, чем в хорошей западной клинике?
– С моей точки зрения, надеюсь, хорошего профессионала, сегодня довольно бессмысленно, если только, конечно, твои карманы не трещат по швам от денег, ехать в Америку или Европу за неким чудодейственным избавлением от урологических проблем. Да, сейчас у нас хуже обстоит дело с диагностической аппаратурой и прочими уважаемыми техническими прибамбасами, но, как показывает опыт, практически нет таких задач, с которыми бы мы не могли справиться у себя в клинике (соотношение цен здесь и там мы опускаем – оно очевидно).
Мы восемь последних лет прибегали к оперированию женщин, страдающих недержанием мочи при напряжении – представляете, каково им, бедняжкам, когда даже при смехе из них ее выливается порой до стакана? После этой хирургической процедуры дама валялась в стационаре неделю. Сегодня мы применяем совершенно уникальный метод лечения этого порой конфузного, порой трагического заболевания – свободную синтетическую петлю (TVT). Метод этот требует минимального хирургического вмешательства. При этом послеоперационных болей практически не бывает, и что уж совсем замечательно – пациентка в тот же день к вечеру может вернуться домой.
Набор стоит $600, сама же операция у нас в клинике бесплатна. В западной клинике за нее придется выложить (помимо стоимости петли) $500 и более.
И уже со злостью хочется заметить: наша система медицинского страхования не предусматривает оплаты ни этой операции, ни самого набора.
– Даже частичной?
– Нет. Точка. Женщина, мать детей, к пятидесяти годам не заслужила этого – так считает наше государство.
Помимо названных операций, я без ложной скромности скажу: мы проводим весь спектр уролого-хирургических вмешательств. Это и реконструктивные операции – пластика уретры у женщин, ушивание различных свищей и так далее, и онкологические операции при раке мочевого пузыря, почки.
Так что стараемся быть «на гребне». Хотя это и очень тяжело.
//лечение
----------------------
Голливудские улыбки и зубовный скрежет стоматологии: что почем?
Анна ЛАНДЕР (N27 от 30.07.2002)
ТЫ МНЕ ЗУБЫ НЕ ЗАГОВАРИВАЙ!
Стоматология – не просто врачевание. Это – смесь искусства и магии, ремесла и таланта, строительства и медицины. Примеры целительства зубной боли занимают первое место в материалах, собираемых этнографами по народной медицине. Искусство это уже в древности известно было многим народам. Почему-то для русской культуры оно особенно актуально. Зубы заговаривают накрепко, намертво, чтоб и «в могиле не сгнили». Заговор зубов – процедура интимная. Главным условием успеха было взаимное доверие пациента и целителя. Выпавшие детские зубы кидали за печку и просили: «Мышка, мышка, возьми зуб репяной, дай мне костяной!» В общем, относились к вопросам стоматологии весьма щепетильно.
Но не стоит думать, будто только заговаривать зубы умели наши предки. Они использовали и некоторые более «медицинские» приемы в своей практике. Это была и асептическая обработка, и пломбирование, и удаление зуба, и уничтожение зубного нерва. Радикальным инструментом антисептической обработки была раскаленная лучина, которой попросту выжигали «дупло» в зубе, а то и зубной нерв. Иногда зуб пломбировали. Самым популярным материалом было легкоплавкое олово.
НАДОЕЛ, КАК БОЛЬНОЙ ЗУБ!
С развитием механики и техники появляются специальные инструменты, а потом и машины для лечения зубов. В 1868 году американским дантистом Моррисоном была создана первая бормашина, прототип нынешних агрегатов. Она была механической, на ножном приводе. И весьма несовершенной. Впрочем – лиха беда начала!.. Стоматология становилась все более популярной. И изначально-то она находилась как бы вне рамок традиционной медицины. А уж со временем стала все дальше и дальше от нее отходить, обретая автономию.
Стоматология все больше превращалась в бизнес: ведь от потери зубов никто еще не умирал, но всем хочется иметь красивые и по возможности здоровые зубы. А за это нужно платить.
В дореволюционной России нормальное стоматологическое лечение было уделом избранных, которые, по большей части, решали проблемы больного зуба за пределами Родины. Оригинальные протезики, щеточки – все «от немцев» везли. Простой народ по-прежнему обходился услугами бабушки-задворенки.
О состоянии советской стоматологии, наверное, многие еще помнят не понаслышке. Кто напряжет память, живенько представит траченые (или искрящиеся золотом) улыбки соотечественников. Зубы у кого-то, может, были и крепкие, но эстетика – извините. И вот из—за рухнувших барьеров советской системы, блестя белозубой сияющей smile, пришел соблазнять нас капиталистический рай. Рекламные плакаты создавали иллюзию, что «там, у них» все такие – со здоровыми белыми зубками, что ни одно западное государство не потерпит у себя гражданина с дыркой в зубе или кривым резцом. Те из россиян, кто мог себе позволить, отправлялись лечить зубы в этот зубастый эдем. Те же, кто попроще, оставались здесь, поджидать лучших времен или копить деньги на заграничную улыбку.
PRICE-LIST: SMILE, DARLING, SMILE!
Но время шло. Не стояла на месте и стоматология. Из медицинских отраслей технологии именно этой сферы первыми попали в Россию и благополучно прижились. Так что в конце концов оказалось, что не надо никуда ехать. Все лучшее, что можно было перенять у западных дантистов, мы худо-бедно освоили.
Основная масса халтурщиков была вытеснена с российского рынка. Стали развиваться филиалы солидных западных фирм. Поначалу постсоветскому пациенту цены могли показаться кусачими. Но благосостояние росло, и расценки уже перестали пугать наших беззубых соотечественников. Учрежденные в России фирмы, как правило, ориентировались на цены аналогичных компаний за рубежом. При этом, приспосабливаясь к условиям рынка, они зачастую вынуждены были идти на снижение цен – клиента-то завлекать надо. (Впрочем, это порой делалось за счет зарплаты врачей.)
К настоящему времени цены на услуги, допустим, американской клиники и ее филиала в Москве практически идентичны. Иногда даже у нас (учитывая специфику экономической ситуации и благосостояния нации) идут на компромиссы. Так что некоторые процедуры в России порой обойдутся и дешевле. Например, снятие камней с зубов при помощи ультразвука в российском филиале вам обойдется в $50, тогда как совершенно аналогичная процедура на том же самом оборудовании в американской клинике будет стоить $80. Дешевле на 5-10% в России будет вылечить и запломбировать каналы (от $7 до $25 за зуб). Отчасти это обусловлено тем, что в России оказывается легче и дешевле подготовить специалиста того же уровня, что и за рубежом. Притом не только «внутренними» силами, но и с привлечением «заокеанских светил». Потому услуги дантистов стали доступнее. И народ потянулся в клиники.
MONEY, MONEY, MONEY
Что такое зубы для западного мира? Это не только здоровье. Зубы – это прежде всего красота. И это, если угодно, показатель социального ранга их обладателя. Просто неприлично преуспевающему бизнесмену или даже простой продавщице овощей, чей труд связан с постоянным общением с людьми, иметь скверные зубы. Сверкающая улыбка – ключик, открывающий многие двери.
На Западе это давно поняли. Мрачное лицо или общение без улыбки рассматривается как признак маргинальности. Созданию улыбки служит целая индустрия – стоматология. Оказывается, что стоматология там – это огромный мир, лишь весьма опосредованно примыкающий к медицине. У каждого западного дантиста есть собственный сайт, собственная система информирования, собственная структура, выходящая за рамки медицины как таковой. Существуют специальные крупные компании, производящие исключительно стоматологическое оборудование и материалы, – их деятельность вообще находится за пределами медицины.
Стоматология имеет специфическую – отличную от прочих отраслей медицины – систему финансирования. Львиная доля стоматологических компаний находится в частных руках. Сегодня и мы не отстаем в этом от цивилизованного мира. Такая ситуация дает возможность вкладывать все больше и больше средств в эту сферу. И, естественно, она развивается стремительнее и агрессивнее, чем остальные направления медицины.
Но принципиальное отличие российской (по крайней мере, в настоящий момент) стоматологии от западной заключено именно в системе финансирования. У нас покуда существуют две основных формы финансирования стоматологических услуг: бюджетное, которое еще сохранилось в государственных медицинских учреждениях, и самоокупаемое финансирование частных и частично дотационных структур.
На Западе стоматология денег из бюджета практически не получает. Это система, которая предусматривает только платное лечение. Тем не менее малообеспеченным слоям населения государство в некоторых случаях помогает оплатить страховку, которая погашает часть стоимости лечения или все целиком. Однако есть строгий перечень стоматологических услуг, которые государство готово дотировать. За остальные – не обессудь, плати из собственного кармана. Такая система действует, в частности, во Франции. Например, французское государство поможет средствами в протезировании зубов, но поставит условие, что оно готово раскошелиться на услуги стоматолога только на таких-то условиях. Ну, допустим, на коронку из металлокерамики оно не станет разоряться: хочешь быть красивым – сам плати. Но может дать денег на железный зуб. И поставит условие, что только такие-то материалы и такую-то работу оно готово компенсировать. Обезболивание оплачивать государство тоже не станет. За это надо платить самому или пользоваться страховкой.
В той же Франции лечение (в клиниках среднего и выше среднего уровня) проходит по предварительной записи – за месяц-два. Но с острой болью или воспалением пациента примут без очереди и еще могут частично оплатить лечение.
Очень распространена система корпоративного страхования – это как раз главное отличие зарубежной стоматологии от нашей. То есть медицинское обслуживание и стоматологические услуги своим сотрудникам оплачивает компания, в которой они работают. Ряд компаний заключает договоры со стоматологическими клиниками. И лечит своих сотрудников, как бы «оптом» покупая стоматологические услуги. Иногда такого рода взаимодействие осуществляется через посредничество страховых компаний. Фирма заключает договор со страховым агентством и под его гарантии обеспечивает медицинское обслуживание и стоматологические услуги своим сотрудникам. Но некоторые услуги (в каждом случае это оговаривается и прописывается в условиях договора) пациенту все равно приходится оплачивать самому.
Такие формы расчета составляют основу оплаты зубоврачебных услуг в большинстве западных стран. Оплатить полностью лечение, а тем более протезирование зубов самому – весьма дорогое удовольствие, и мало кто может себе это позволить. Поэтому и система корпоративных страховок чрезвычайно распространена. У нас же такая практика едва-едва начинает внедряться. По Центральному региону России менее 1% компаний предоставляет своим сотрудникам помощь подобного рода. А показатели по этому региону еще не самые худшие.
А Я НА ТЕБЯ, БРАТЕЦ ОМС, ЗУБ ИМЕЮ
Говоря о государственном финансировании медуслуг в России, и в том числе стоматологии, следует пояснить, что имеется в виду. Бюджетное финансирование включает в себя как госдотации, так и средства из фондов ОМС (обязательного медицинского страхования). По форме оно напоминает ту структуру медицинского страхования, которая широко распространена в большинстве западных стран, но по сути система страхования еще не вполне работает. Впрочем, все-таки ни шатко ни валко уже начинает внедряться.
Самоокупаемые структуры закладывают в цену лечения все свои расходы: на материалы, оборудование, покупку технологий, на зарплату специалистам и даже на их обучение. Поэтому лечиться в частной клинике может себе позволить не каждый.
Но не отчаивайтесь. Если вам надо срочно запломбировать зуб или поставить протез, вы можете сделать это по старинке в любой районной поликлинике. За последнее время уровень обслуживания во многих государственных и муниципальных медицинских учреждениях довольно ощутимо повысился. Не верите? – проверьте. Конечно, ему еще далеко до уровня суперклиник, созданных по зарубежным аналогам, обладающих ультрасовременным оборудованием и работающих с новейшими материалами, тем не менее не везде все так уж плохо.
Некоторые операции и материалы в поликлинике вообще не затронут вашего кошелька. Их цена будет погашена по системе ОМС (разумеется, если у вас есть страховой полис этой системы). Но ряд услуг – если вы, конечно, захотите ими воспользоваться – придется все же оплатить самому.
Удалят больной зуб вам совершенно бесплатно. При этом даже, по желанию, сделают новокаиновую анестезию. Но вот за другие, более совершенные виды обезболивания придется заплатить. Пломбирование цементом тоже ничего не будет стоить. Но если вы претендуете на пломбу из светокомпозита или еще какую-нибудь столь же заморскую, за материал придется рассчитаться. На все услуги и медикаменты, как правило, существуют официально утвержденные расценки. Вообще цены довольно разумны, и у вас есть выбор. Протезирование, скорее всего, потребует хотя бы минимальных затрат с вашей стороны, но опять же вы сможете выбрать из нескольких предложений.
А вот услуги эстетической или косметической стоматологии система ОМС не оплачивает. Поэтому, если вам нужно отбелить зубы, убрать с них камни или провести какие-то профилактические процедуры – приготовьтесь к расходам. Ценовой разброс на такого рода услуги, например, в Москве довольно велик. Так, удаление камней с одного зуба вам обойдется от десяти рублей (в обычной поликлинике, механическим способом – то есть металлическими крючками) до примерно 15-20 долларов (в элитной клинике при помощи очистки ультразвуком). Оптимальная средняя цена на такого рода услуги в Москве 30-70 рублей за зуб (даже если вы проводите очистку ультразвуком).
Весьма дороги услуги по лечению пародонтоза (в среднем от 300 рублей за зуб). Недешево обойдется и качественная эстетическая реставрация зубов (в хорошей клинике от $50, фронтальный зуб будет стоить дороже). Такого рода заболевания, пожалуй, лучше лечить в частных компаниях, где используются более прогрессивные технологии.
Многие фирмы предоставляют долгосрочные гарантии на свои услуги. И, может быть, лучше немного переплатить за лечение, но быть уверенным, что «в случае чего» вам все исправят и не придется тратиться дважды. К тому же гарантия предполагает изначальную ответственность врача.
НОВЫЙ МИР СТОМАТОЛОГИИ
Существует четыре главных фактора, которые имеют в виду стоматологические компании при привлечении клиентов. Это преодоление страха пациента, высокий уровень обслуживания, эстетика и ценовая политика.
Вызывающий доверие, благожелательный и квалифицированный персонал должен снизить степень страха клиента перед бормашиной – к этому и стремятся сегодняшние врачи изо всех сил. Сама бормашина и другие стоматологические агрегаты и инструменты, нет слов, сильно усовершенствовались. Стали использоваться новые методы анестезии. Некоторые клиники к тому же начали привлекать еще и психологов, которые помогают клиенту преодолеть боязнь стоматологического кресла.
Уровень обслуживания сегодня действительно повысился, лечение стало более специализированным. Клиники теперь могут себе позволить обучать персонал какому-то узкому направлению ремесла, и внутри них происходит детальное разделение труда. Один доктор становится профи в лечении кариеса, другой – асом в исцелении пародонтоза и шинировании, третий – гениальным протезистом. Обмен технологиями, опытом, методиками с зарубежными специалистами весьма благотворно повлиял на повышение квалификации российских врачей.
Вообще выяснилось, что российский пациент весьма щепетильно относится к «эстетике» зубов. Гораздо более трепетно, нежели, скажем, американцы, которые к этому подходят довольно спокойно. Те считают, что улыбка – это всего лишь улыбка. Для нее вполне хватит белых сверкающих металлокерамических коронок. У нас – нет. Все должно быть абсолютно естественно.
ПРОБЛЕМЫ ЛУЧШЕ РЕШАТЬ ДОМА
Что касается специфики самой стоматологии в России, есть заболевания, которые не встречаются или очень редко встречаются в некоторых других странах. Например, пародонтоз – заболевание десен, когда последние отходят от зубов, при этом образуется «карман» между десной и зубом, где любят кучковаться разнообразные гнилостные бактерии. Это весьма распространенное в настоящее время заболевание. И, согласно статистическим данным, им гораздо чаще страдают в России, нежели в других европейских странах. С чем это связано – неизвестно. Поскольку сама этиология и причины этого заболевания еще не вполне ясны. Раньше у нас его почти не умели лечить и просто махали на него рукой, что в конечном итоге приводило к потере зубов. За границей в этом случае уже давно применяются различные методы шинирования зубов. Ныне и отечественные специалисты включились в разработку новых эффективных методик в лечении этой напасти и с успехом разработали и применили некоторые способы эксклюзивного шинирования.
Эстетические методы шинирования позволяют не ставить на зубы ни коронки, ни какие-то устрашающие съемные протезы, зубы не приходится удалять. Их просто обвязывают специальными тоненькими ленточками, связывают по определенной технологии и закрывают эти «ленточки» композитными материалами. При этом применяются разные методики: лента может проходить по внутренней поверхности зубов так, что ее абсолютно невозможно заметить. Или каждый из них обвязывается тончайшей армидной нитью. Это как раз отечественная методика, и она с успехом применяется в российской стоматологии. Но это очень трудоемкий и долгий способ шинирования. Он занимает 4-5 часов, то есть фактически полдня, но зато очень эффективен, а кроме того, получается красиво. И, что самое главное, при нем не надо удалять зубы. И не остается никаких заметных дефектов: все закрывается композитными материалами, зубы становятся неподвижными, и заболевание перестает прогрессировать. Впрочем, способ недешевый. За лечение одного зуба в среднем по Москве придется выложить $90. А шинируются обычно зубов 6-10 на одной челюсти. Но заметьте: одна приличная металлокерамическая коронка обойдется в $150, плюс подготовка зуба. Так что шинирование может оказаться и выгоднее.
Дорогой услугой является и отбеливание зубов. Отбеливание зубов одной челюсти будет стоить от $150 до $300. Для этого применяются совершенно различные методики. Можно отбелить всю челюсть целиком с нанесением фтористых препаратов и полировкой зубов. Можно отбелить отдельный зуб. Очень эффективны в этом случае инъекции лекарственных препаратов. Процедуру надо повторять раз в несколько лет. И стоит она в среднем $$20-25 за зуб.
Многие, наверное, помнят, сколь болезненная и мучительная процедура – удаление нерва. Теперь часто нерв стараются сохранить. Канал прочищают, дезинфицируют и пломбируют разнообразными современными методами и материалами. Весьма популярна для использования в этих целях гуттаперча. Но применяется не только она. В зависимости от сложности процедуры и используемых материалов за пломбирование канала вам надо будет раскошелиться на $$15-50.
В отечественной стоматологии растет тенденция к сохранению максимального количества естественных зубов – или хотя бы их части. Используются методы микропротезирования – это нечто среднее между пломбированием и «коронованием» зуба. Эти методы, позволяют поставить протез, не обтачивая соседние зубы. Все больше начинают практиковаться стационарные – несъемные – протезы. Но главная «фишка» сегодняшних российских дантистов – это естественный вид вылеченных и вновь созданных зубов. Тут сложно говорить о стоимости лечения, поскольку она складывается из совокупности множества факторов.
ЧТО ДЕНЬ ГРЯДУЩИЙ НАМ ГОТОВИТ?
Специалисты, с которыми мы разговаривали, делают самые радужные прогнозы о будущем российской стоматологии. Практически все предрекают «стоматологический» бум, отмечают, что население уже с большим доверием относится к стоматологам. С одной стороны, стоматология действительно стала решать эстетические задачи, потому что красивая улыбка вошла в моду да и просто превратилась в неотъемлемую часть цивилизованного образа жизни. С другой – качественные стоматологические услуги стали более доступны обычному человеку.
Стоматология все больше отделяется и отдаляется от медицины, становится автономной и превращается в особую отрасль. Это уже не только и не столько лечение, сколько эстетическое усовершенствование зубов. А посему к стоматологии предъявляют теперь специфические требования.
Специалисты предрекают, что скоро наступит время меньшей потери зубов (что в развитых странах уже и происходит), когда их можно будет почти вообще не удалять. Уже ныне применяются новые методики сохранения зубов и существует стабильная тенденция их развития. Каковы бы зубы ни были, их стремятся вылечить и сохранить, оставляют даже корни зубов, если в этом есть хоть какой-то смысл. Разрабатывают методики искусственного выращивания зубов. Пока, впрочем, успешно удается вырастить только некоторые ткани зуба. Зубную эмаль, например. Но через 5-7 лет уже, возможно, смогут вырастить и зуб целиком!
Огромное значение мировая стоматология придает сегодня профилактическим мероприятиям. Возможно, в будущем профилактика станет настолько эффективной, что при ее аккуратном применении резко спадет потребность в лечении. Но это в будущем. Пока же стоматологи ожидают увеличения наплыва пациентов и призывают не бояться бормашины и стоматологического кресла.
Что же делать сейчас? Достаточно ли хороша на сегодняшний день отечественная стоматология, чтобы ей всецело довериться? Или, возможно, лучше все-таки отправиться за рубеж, чтобы гарантированно получить высококачественное обслуживание?
Стоматологические клиники в России, как уже говорилось, – это, как правило, частные структуры, участвующие в конкурентной борьбе на рынке. Они борются между собой за привлечение клиента. Тенденция ведет к более широкому распространению стоматологических услуг: не для богатого меньшинства, а для максимально большего числа людей. Поэтому уровень цен и качество обслуживания направлены на то, чтобы пациент не шарахался от предлагаемых услуг дантистов. К тому же многие клиники являются филиалами или дочерними фирмами известных западных компаний. Они стараются держать марку, работают на том же оборудовании, используют те же технологии и материалы, что и их заграничные «братья».
А цены? Завышать их нет смысла, поскольку уровень благосостояния россиян все-таки несколько ниже, чем, скажем, у среднего европейца. Порой российские клиники даже идут на компромиссы, понижая цены. На многие услуги (в частности, в сфере протезирования) цены в России – в том числе в высококлассных клиниках – заметно ниже западных. Стоматология в США и ЕС очень дорогая. Цен ниже российских вы точно не найдете (даже в самых скверных клиниках; только позвольте вопрос: зачем они вам?). Даже если расценки абсолютно одинаковы, поездка за рубеж ради лечения зубов непременно выльется в дополнительные расходы на дорогу и проживание в гостинице. Да и не дай бог по возвращении что—то случится с вашими новыми зубами: гарантия-то есть, но только что – снова ехать за границу?
Последнее и, пожалуй, весьма важное соображение: нынче качество отечественного зубоврачевания совсем не хуже забугорного, а зачастую и лучше.
Сейчас можно получить какую угодно помощь, сделать зубы хоть бриллиантовыми, не выезжая из страны. Впрочем, порой надо немного потрудиться, чтобы найти компанию, которая предоставляет нужные вам виды лечения и реставрации зубов. Но выбор весьма разнообразен.
Наконец, оставаясь в России, вы экономите время. Можно запросто продолжать ходить на работу и вести привычный образ жизни, отводя определенное время посещению стоматолога. Дома, как известно, и стены помогают.
//лечение
-------------------
Дача под Афоном
Никита АЛЕКСЕЕВ (N27 от 30.07.2002)
Посвящается Рокки «Каппа-9» Бальбоа
Дача? Детские воспоминания. Отъезд: суета с подушками, с шелестящими газетой «Правда» стопками тарелок, с кастрюлями, туго набитыми сгустками из необходимых в дачной жизни свитеров и шерстяных носков. Керогаз – помнит кто-нибудь это латунное чудище, сладко пахнущее керосином? Я – да. Крик водителя грузовика Сергеича: «Хозяйка, да поехали уже! У меня еще ездка сегодня!»
Приезд – привыкание. Распаковывание тарелок из мятых газетных листов. Сырость дачного дома. Водворение керогаза в красном углу кухоньки, благоухающей странно-уютным запахом негородской готовки. Первое купание в тинистой речке, когда со страхом сползаешь по скользкому берегу в холодную темную воду.
Потом – дачная жизнь. Зудение комаров. Вихляющие поездки на велосипеде «Родина» по тропинкам, перегороженным, словно «спящими полицейскими», бугристыми корнями отечественных сосен: о, как красна их кора и как чудесны свежие мутовки на ветках! Холод и волглое белье: нормальное русское лето. И поход в ближайшую деревню к молочнице бабе Зине. У нее две козы с продольными зрачками и с пушистыми сережками под горлом. Зовут их незамысловато – Катька и Машка. Еще в деревне живет местный философ и пьяница Анатолий. Когда он на воздусях возвращается домой с железнодорожной станции, его жена Анна Ивановна напускает на непутевого мыслителя петуха Кольку: тот ему прыгает на загривок и бешено клюет в плешивое темя. История про Сократа, как я потом понял.
ТЕМПЕРАТУРА В РАЮ – СОРОК В ТЕНИ
Дача, в общем. Рай, который я считал ушедшим. Но вдруг я его снова обрел, далеко от глинистой подмосковной речушки. Это дача моих греческих друзей, находящаяся в промежутке между вторым и третьим пальцами (если угодно, между второй и третьей ногами) полуострова Халкидики, недалеко от Айос Орос, то есть святой горы Афон. Помолитесь за меня, молчальники из афонских скитов, да развяжется у меня язык, чтобы смог рассказать о греческом дачном рае, но и запечатайте мне уста, не позвольте болтать лишнее.
На дачу надо ехать из города. В данном случае это Салоники. Там есть все, чтобы сбежать подальше. Шумные улицы, на которых много автомобилей и людей, университеты, музеи, памятники архитектуры, ночные клубы, христианские святыни, магазины, рестораны, мутное море, жуткая жара, назойливые политические новости, и вообще – там хорошо. Как обычно, как положено. Но уехать горожанину на дачу очень хочется.
Особенно когда из монастыря Влатадон, где находится Институт патрологических исследований, угнездившегося в Верхнем городе, возле византийских стен, над Эгнатийской дорогой, ведшей когда-то из Рима в Константинополь, начинают возбужденно орать павлины. Их крики разносятся над Салониками как призывы муэдзинов – над Царьградом. Когда приближаешься к ним – они оглушают не только криками, но и великолепием разворачиваемых с механическим треском хвостов. Зачем ортодоксальные богословы, погруженные в изучение наследия святых отцов Церкви, развели у себя многохвостое стадо этих великолепных уродов – Бог весть. Я предполагаю, чтобы напоминать себе о тщетности бытия. Чтобы помалкивать: ведь Салоники – это город, где учил величайший мастер отрицательной теологии, исихаст Св. Григорий Палама. А также (верю, поскольку бессмысленно) для увеселения детишек, прыгающих вокруг вольера и изображающих из самих себя павлинов.
Я не дитя и не монах, а павлины для меня – последнее напоминание о том, что пора спасаться на даче. Да и всякие мысли об уж больно эзотерической павликианской ереси, бытовавшей в Салониках, начинают роиться в голове. Мы запихиваем сумки в «Мерседес» водителя, господина Панайотиса, он торопит: «У меня сегодня еще одна ездка». И мчимся сперва по долине, потом по низким горам, следуя указателям «Уранополис» и «Святая Гора».
Каково ехать на дачу в сторону Небограда и Афона?
Панайотис тормозит машину в деревеньке, надо сделать еще покупки, чтобы не голодать на даче и не страдать абстиненцией. Но – три часа пополудни, вся Греция праведно спит, как она это делает со времен Солона до нынешних общеевропейских. Бакалейно-москательная лавка закрыта. Ни лимонов, ни зубной пасты, ни йогурта, ни хлеба, ни вина нам не полагается. И правильно, говорим мы себе. По грехам нашим. Но тут господин Панайотис, кириакос Всесвятой, забывает о следующей ездке и начинает бешено звонить в звонок, колотить кулаком в сонный железный занавес: как так? Гости на дачу едут, а вы, господа лавочники, изволите почивать на эллинских лаврах? И дверь отворяется, и заспанный юный грек продает нам и Colgate, и артосы, по-русски называемые хлебами, и йаурти, и краси, то есть вино, и американские детергенты, и туалетную бумагу, и лимоны, и полуторалитровую бутыль из—под «Кока-Колы», полную циппуро. О нем – ниже. Исихаст Св. Григорий Палама, уже посматривающий с Афона, меня убеждает помалкивать.
И вот мы здесь. На даче. В промежности пальценогого полуострова Халкидики. Под Солнцем и под Луной. Лежа на спине в море под жарким бездонным небом, молча наблюдаем в темноте, как от наших конечностей рассыпаются фосфоресцирующие звездочки. А в черной бесконечности – звезды, звезды и звезды. Вспомнить, что ли, об Иммануиле Канте и его фразе: «Что меня изумляет в мироздании? Нравственный закон внутри людей и звездный небосвод над ними». Глуповато? А вот и нет. Конечно, Кант слегка наврал. Исихасты его поправят. Мы же пока просто пытаемся купаться в воде, пропитанной звездами, и мы – на даче.
МИРОВОЕ ДЕРЕВО
Дача? Уютнейший домик под черепичной крышей. Рядом – древнее, огромное дерево, дикая груша. Хозяева этот дом когда-то построили потому, что есть это великое дерево. Они угнездились под его сенью. В первую ночь, спасаясь от жары, я попытался спать под ним. Но оно – весь мир, населенный множеством живых существ. В темноте, под звездами, жалили комары и комарики, с ветвей сыпались муравьи разного цвета и роста, над головой зудела, жужжала и верещала всевозможная жизнь. Да еще и шакалы на холме завывали на манер хора античной трагедии. А когда из—за Святой Горы начало выкатываться солнце, подняли высокое бешенство цикады и кузнечики. В полусне я привык к благодатному, сухому звону и треску акрид – да—да, это те самые насекомые, которыми питались отцы-отшельники, – тут послышалось звяканье колокольцев. Я вскочил.
Под ногами путалась и нутряным голосом истошно орала тощая щенная кошка, у которой, как у афонского монаха, изо рта торчали крылья и усы здоровенной акриды. А звякали жестяными колокольчиками овцы, пасшиеся на соседнем, недавно сжатом овсяном поле. Потом зарокотал трактор. Потом приехал какой-то комбайн.
Затем возле дома появилась стая свиней и начала, смачно хрюкая, пожирать груши-паданцы. Издалека мелодично заблеяли козы.
Над головой воцарился раскаленный добела лазурный небосвод. И в долине разнесся душераздирающий вопль из мегафона: «Карпуссия!!! Карпуссия!!!». «Арбузы!!! Арбузы!!!». Это приехал со своей автолавкой зеленщик.
И наступила исихия. И зашелестели под теплым ветром оливковые деревья.
ИСИХИЯ, ТО ЕСТЬ СПОКОЙСТВИЕ
Но зачем мы приехали на дачу? В том числе – чтобы купаться в море. До моря, по жаре, пригнувшись, перебежками, заслоняясь зонтом от ярого солнца, благодаря которому в перегретых головах древнегреческих мудрецов рождались великие идеи, – а там в воду. Плюх! И – никого на пляже. Никого! Это в июле-то? В Греции? Бедные, бедные курортники, переступающие друг через друга на пропахших потом, солнцезащитным кремом и суетными мыслями пляжах Крита, Миконоса и Корфуѕ А Святая Гора, то прячась в раскаленной дымке, то вздымаясь мощным конусом, молча говорит: «Не перегрейся. Не перекупайся. Не думай о преходящем. Не думай о том, о чем не думаешь». А я и не думаю. От жары и плеска волн я опровергаю распространенную идею о том, что слова и мысли как—то связаны. Я больше не уверен, что умею хоть как—то думать и говорить. Я – дачник-исихаст, бессмысленно разглядывающий свой пупок, в котором поселилось некоторое количество песчинок. Но все же прислушиваюсь к телепатическим мэсседжам афонских молчальников и бреду обратно, в цивилизацию, в словесность.
СЛОВЕСНЫЕ
Между морем и дачей на полпути – пансион «Белая башня». Его хозяин Илиас с утра сидит под навесом и пьет циппуро. Циппуро – это местный виноградный самогон, в который, чтобы отбить сивуху, добавляют много аниса. Иногда кажется, что весь мир пахнет циппуро. Илиас – бывший таксист из Салоник, комсомолец и коммунист, считающий, что все зло в мире – от американцев. Завидев бредущих с пляжа русских дачников, он поднимает стакан и оглашает окрестности криком: «Я сас! Калимера! Двадцат пат!». Не зайти под навес – невозможно. Зачислят в американцы. По мере того, как «двадцат пат» превращается в «патдедзят», а Эйкумена начинает благоухать циппуро, Илиас все более квалифицированно рассуждает о кинофильмах «Чапаев», «Отец солдата», «Андрей Рублев» и «Цвет граната». Потом запевает «Катюшу» и с хохотом возглашает: «Зито Ленин! Зито Сталин! Зито Коккино стратос!» То есть: «Да здравствует Ленин! Да здравствует Сталин! Да здравствует Красная армия!»
Точно так же монах-молчальник с Афона выходил на скалистый берег, в который бились волны, и, нарушая обет, хохотал: «Хаос! Хаос!» Любовь Илиаса к Красной армии не связана только с циппуро, хоть оно, безусловно, является важнейшим стабилизатором его сознания. Илиас – собиратель вещей, идей и людей. Он коллекционирует прохожих, он собирает предметы: под навесом у него «Музей македонской и халкидикийской материальной культуры». Здесь загадочные крестьянские орудия неолитической эпохи, сделанные лет пятьдесят назад, ржавые котлы, пластинки греческой поп-музыки 60-х годов, архаические домкраты и керогазы, фотографии усатых героев Гражданской греческой войны, проломленные мотоциклетные шлемы, олеография, изображающая эллинскую гусар-девицу, бравую капитаншу Бубулину, а также – почему-то гравюра с видом Вены времен императрицы Марии-Терезии. И глиняная печка, в которой Илиас по вдохновению обугливает шашлыки.
Куда до Илиаса его тезке, нашему знаменитому художнику Илье Кабакову с «тотальными инсталляциями». А почему? Потому что Илиас, ведомый страстью к словесному и вещественному хаосу, в красном углу своего музея повесил свой Декалог. Важнейшая из десяти заповедей от Илиаса гласит: «Люби людей, даже если они не люди». И собирает Илиас не только прохожих, склонных к говорению на языках, но и живых существ, словами не владеющих. По той причине, подозреваю, что они всего ближе к подвижникам со Святой Горы, тихо посвистывающим из своих обителей на слоняющихся по пляжу, полям и холмам болтливых мирян. Но о бессловесных – позже.
Кто словесные здесь, кроме дачников? Упомянутый уже зеленщик, приезжающий два раза в неделю не только с арбузами, но и с прочими необходимыми овощами и фруктами. Еще – два раза в неделю из рупора разносится «Псария!!! Псария!!!». «Рыба!!! Рыба!!!». Прибыл рыбник со свежими дарами моря. А каждое утро подкатывается голубой фургончик булочника, он же молочник, доставляющего дачникам артосы, пироги с сыром и шпинатом, сыр, молоко и йогурты.
Ближайший магазин в десяти километрах, в деревне, на горе. Пешком не добредешь. Иногда кто—то да подвезет. Так что надо запасаться.
А в километре – две таверны и телефон-автомат. В одной таверне, которая «Дионисос», кормят предпочтительно отличной рыбой. В другой, «Элени», предлагают замечательные сувляки и кефтедес, то есть шашлыки и котлетки. И там, и там главный напиток – смолистое вино-рецина марки «Маламатина» ценой евро за поллитра. На этикетке нарисован пионер-двоечник, опрокидывающий в горло стакан. Из живота у него торчит заводной ключ. Что странно, после пяти поллитр «Маламатины» заворота кишок не происходит, зато начинает сильно болеть голова и кажется, что ты спутник Ясона, сидящий в просмоленном брюхе корабля, отправившегося на поиски совершенно тебе не нужного Золотого руна.
Зато в «Дионисосе» можно купить сигареты. Вы знаете, что такое дачник, оставшийся без сигарет? Он начинает скручивать сигары из листьев растущего по соседству эвкалипта.
ГРАНИЦА С НЕБОМ НА ЗАМКЕ
А верстах в пятидесяти от дачи – Афон, Святая Гора. У ее подножия – Уранополис, Небоград. Небесного здесь мало. Возможно, было давно, когда тут, на землях, подаренных монахами, поселились беженцы из турецкой Каппадокии. Сейчас это душный многолюдный курорт: толпы, рестораны, магазины, «антикварные» лавки, набитые новодельными иконами и греческой рухлядью сомнительного свойства. Что же, дабы попасть на Святую Гору, надо сперва нагрешить и помучиться.
Я на Афон не попал, не пошел, не поплыл туда. Я не настолько православен, чтобы топтать одну из величайших православных святынь. А просто так заниматься туризмом – нет уж. Если всякие, руководимые праздным любопытством, попрутся на Святую Гору, то что от нее останется? И совершенно правильно делают жители этой страннейшей монашеской республики, что всяких туда не пускают. Прежде всего они ни под каким видом не пускают особей женского пола. У них там даже домашний скот только с яйцами. Ну, это их дело.
Святая Гора – не Греция. Это некое отдельное государство, никем, кроме Греции и самого Афона, кажется, не признанное. Чтобы оказаться там, надо объяснить резоны своего визита и получить визу. Могут и отказать. Такие случаи бывают с католиками, протестантами и прочими инославными и иноверными. Среди русских, которые по идее православные, отказников пока вроде не было.
В общем, на Афон я не пошел. Постоял возле границы.
Стена почти как в Берлине в былые времена, только пониже. Колючая проволока поверху. В джипе в обнимку с автоматом дремлет греческий пограничник. Висят плакаты, грозящие нарушителям границы Святой Горы всякими карами, вполне мирского, впрочем, характера. В стене – решетчатая ржавая калитка, запертая на навесной замок.
При всем неправославии я почувствовал молчаливые слова, падающие с Афона. А еще лучше их, по-моему, чувствует пьяница Илиас и бессловесные твари, которым он, как Адам, нарекает имена.
БЕССЛОВЕСНЫЕ
У овец с колокольчиками имен, возможно, нет. У них коллективный разум. Насчет свиней – не знаю. Я бы их назвал Медеей, Агамемноном, Демосфеном, Платоном и Псевдодионисием. У коз, наверно, есть. Думаю, похожие на имена их российских соплеменниц: что-нибудь вроде Марица да Йоргица. Зазвав на очередные «двадцат пат», Илиас продемонстрировал свое очередное приобретение, трогательную козочку по имени Летисия Каста. При ближайшем рассмотрении козочка оказалась козликом и была, с подачи русских дачников, перенаречена в Егорушку. Илиас кормил Егорушку молоком из соски и учил сидеть на стуле. Егорушка терпеливо сидел.
Имя тощей кошки, питавшейся акридами и пробудившей меня, было Дженнифер Лопес. Быстро сообразив, что от дачников будет какой-никакой толк, она в три ходки принесла котят: рыжую Галину Уланову, рыжую Сетру (названную почему-то в честь марки грузовиков) и пятнистого Пардалиса. Дачникам пришлось запасаться не только пищей для себя, но и кошачьими консервами. При Илиасе в «Белой башне» остались мрачноватый Сарафьянос Маврос – Черный Сарафан – и флегматичный бесхвостый сиамец Коломбо. Родился он без хвоста и наречен был, скорее, не в честь придурковатого американского детектива, а потому что «колобо» по-гречески значит «недоделанный». А кто из нас доделан полностью? Только колобки. Господи, спаси от доли колобка.
Раньше у Илиаса было три песика. Один в прошлом году пал смертью храбрых в бою со свирепыми бродячими собаками. Илиас завернул его останки в греческий флаг, похоронил на холме и трижды отсалютовал из охотничьего ружья.
Остались Поко-Пико и Рокки, он же Каппа Эниа, то есть К-9.
Черно-белый Поко-Пико – собачка рассудительная и без лишних сантиментов. Похожая на тех, что изображены на картинах Гейнсборо. На дачные хлеба он пристроился, ужинать в «Дионисос» и в «Элени» ходил, но хранил подобающую джентльменскую дистанцию.
Не то Рокки, почему-то вдруг переименованный Илиасом в К-9. Это – трогательное, нежнейшее существо из породы тех, кого в православной церкви называют «святыми простецами». К дачникам он прилепился не ради земной пищи – он ее и не просил, а принимал как дар небесный, с трепетом. Привела его к нам вера в то, что мы – существа, наделенные некой благодатью. Как объяснить ему, что он обманывается? Он был неразлучен с нами. Он был нашим ангелом.
Каково было Рокки пересекать под палящим солнцем выжженное поле на коротеньких лапках, изнывая от жары в шубе, похожей на руно овцы? Но он бежал на три шага впереди, время от времени останавливаясь, чтобы выкусить надоедливую блоху или задрать лапку, отмечая свой путь. Он, вырыв глубокую ямку в песке, лишь бы добраться до хоть какой-то прохлады, изнывал на пляжном зное. И ведь воды-то он боялся страшно, как адского пламени, но, грустно насторожив уши, сидел у кромки прибоя, смотрел: не бросим ли мы его, не уплывем ли в неведомую даль? И слушал беззвучные слова с Афона, растворявшиеся в зыбком синем воздухе.
А когда за нами снова приехал кириакос Панайотис, перевозчик Летейский, и мы, погрузив скарб в его «Мерседес», покидали дачу, Рокки долго и безуспешно бежал на коротеньких лапках за нами, не веря, что мы покидаем его мир.
Грустно. Но мы не ангелы. Мы не можем вечно жить в раю, в обители Рокки, вестника-простеца, бессловесно рассказавшего о том, что рай может быть очень печален, иначе он – не рай, а куда страннее.
Где это место, между каких рек? Его исконные обитатели просили нас не разглашать географию. А то понаедут всякие, вытопчут его пажити, смутят его покой дурным шумом.
Так что ищите сами. Возможно, обрящете.
//туризм
-----------------------
Пятая часть серии: «Гарри Поттер и языковой лагерь»
Михаил ОЙСТАЧЕР (N27 от 30.07.2002)
Англия, как выяснилось, совсем небольшая страна. Население ее составляет сорок пять человек, самому старшему жителю семнадцать лет, самому младшему восемь. Живут на территории двадцати комнат, в каждой по двое – по трое. От Москвы до Англии – полчаса на автобусе. Основополагающий культурный текст этой страны (местная Библия) – книга о Гарри Поттере.
– Джоан Роулинг, – сказали мне, – написала «Гарри Поттера» очень кстати. Во-первых, лучшего сборника развлечений для языкового английского лагеря не придумать. Любое событие и явление, описанное в книге, можно превратить в очередную игру. Во-вторых, книга всем по вкусу. Если ребенок ее не прочитал, значит, сейчас читает, а если прочитал, значит, перечитывает. Смена в лагере длится две недели, все четырнадцать дней дети живут по мотивам «Гарри Поттера»ѕ
Лишь собеседование, которое происходит в первый день (детей распределяют по группам в зависимости от уровня языка), можно считать откровенной и неприкрытой педагогической процедурой. А уже на второй случается вещь для детей куда более важная: их посвящают в слушатели школы волшебства Хогвартс и снова распределяют, но уже по четырем факультетам, взятым из книжки. Ребенок надевает старую шляпу, и шляпа беседует с ним по-английски, голосом учительницы, прячущейся под столом. Для многих иллюзия вполне убедительна, но тот, кто прожил на свете лет тринадцать-семнадцать, хотя бы для собственного спокойствия предпочитает думать, что шляпы не говорят. Однако играет он с удовольствием и в какие-то относительно правдоподобные вещи все равно верит. Его не убедить, конечно, в существовании волшебной совы-почтальона. Тот аргумент, что ежедневно после обеда под всеми подушками лагеря находят письма с персональными заданиями, не выглядит убедительным. Но он видел, как летают совы над озером, и считает, что у Татьяны Анатольевны, директора фирмы, организовавшей лагерь, где—то в лесу устроен совятник.
Уроки английского с перерывами на купание идут с половины десятого утра до половины второго. Потом уроки кончаются, а английский продолжается до вечера. Кроме тихого часа, традиционного для лагерной жизни пробела, все дневное время занято развлечениями. И каждое развлечение построено так, что, оставаясь в игре, не отмолчишься. Существо, вылепленное из пластилина, не будет замечено без описания его повадок и особенностей. К привидению, которое изображают, истратив марлю и бинты, необходимо приложить его прижизненную биографию. В интеллектуальном казино (похоже на «Что? Где? Когда?», только знатоки играли по-русски) можно выиграть местные гаррики и потратить их на мелочи из местного же ларька.
Преувеличением было бы утверждать, что английский язык полностью заменяет здесь русский. Не заменяет, конечно. В ожидании полдника все говорили по-русски и первую часть «Гарри Поттера» мне тоже по-русски рассказывали. Но слышны время от времени английские реплики и краткие диалоги. Я встречал такое только в двуязычных семьях, где люди привыкли на ходу менять языки и перемешивать их, даже не завершив фразы. И еще здесь есть серьезный стимул говорить по-английски. Он определился местом, в котором живут дети. У лагеря нет раз и навсегда изолированной территории. В подмосковном доме отдыха он арендует крыло третьего этажа. И оказавшись среди других отдыхающих, рядом с официантом в столовой, дети переходят на английский просто для того, чтобы не посвящать чужие уши в свой разговор. Ровно наоборот они поступают со своими учительницами – англичанками, общаются на русском, если что—то хотят скрыть от них. Но тут по-крупному ошибаются. Англичанки знают русский, просто, подчеркивая свою подлинность, молчат на нем.
Для «английских» ощущений существует еще одно условие: из автобуса дети выходят уже с другими именами, был Алексей – стал Рон. Это было первое задание – выбрать себе по дороге новое имя. И не обязательно заимствовать его из «Гарри Поттера», можно взять любое английское. Если попросить Татьяну Анатольевну, хозяйку несуществующего совятника, или директора лагеря Жанну составить список подначальных детей, то они перечислят только новые имена, и дети к этим новым быстро привыкают. Так что родители не должны пугаться, когда назовут вернувшегося домой ребенка Алешей, а он не сразу откликнется.
Я сидел под ватманским листом, на котором были нарисованы гербы четырех факультетов, мне рассказывали сюжет книги «Гарри Поттер и философский камень», и несколько человек, собравшихся вокруг, подвигали ко мне свои дневники – альбомы, где каждый прожитый в лагере день не записан, а зарисован. Мне пришлось уважить все эти хроники, и я бы неминуемо опоздал на «ракету», если бы приехал под конец смены, а не в седьмой день озерного праздника, еще не зарисованный. В этот день после ужина все отправились к озеру, а привычные к перевоплощению учительницы вышли русалками из воды и явились четырем факультетам с английскими вопросами наготове. Такое действо еще можно себе представить, но следующий день – это уже загадка. Я только знаю, что его собирались посвятить дракону, и как выкручивались в тот раз англичанки – просто не представляю.
//образование
|