#21, 6 июня 2000 года. Содержание предыдущего номера...

NOT PARSED YET

Выставка достижений Никита АЛЕКСЕЕВ (N21 от 06.06.2000) В здании Государственной Третьяковской галереи на Крымском валу открылась экспозиция с названием "Искусство ХХ века". Первая ее часть, охватывающая период с начала столетия до его середины, стала доступной публике полтора года назад. О подготовке второй части "i" уже писал в Ь 18(325) от 16 мая этого года. Теперь есть возможность поговорить о том, что получилось. По островам под парусом Евгения СТЫШНЕВА (N21 от 06.06.2000) Круизы - один из самых романтичных видов путешествия. Новые земли и плеск волны заставляют забыть занудный быт и накопившийся стресс. Плавание - всегда удачный отдых, независимо от того собираетесь ли вы плыть на белом лайнере или пить пиво на борту ржавенького речного трамвайчика. Но кругосветка - это дорого, а по местной реке - слишком мало для полноценного отпуска. 1 ------------------- Выставка достижений Никита АЛЕКСЕЕВ (N21 от 06.06.2000) В здании Государственной Третьяковской галереи на Крымском валу открылась экспозиция с названием "Искусство ХХ века". Первая ее часть, охватывающая период с начала столетия до его середины, стала доступной публике полтора года назад. О подготовке второй части "i" уже писал в Ь 18(325) от 16 мая этого года. Теперь есть возможность поговорить о том, что получилось. КАК ГТГ С ТЕЙТ БОРОЛАСЬ На пресс-конференции 24 мая, накануне открытия экспозиции, генеральный директор ГТГ Валентин Родионов попенял прессе и персонально вашему корреспонденту на то, что СМИ неверно отражают деятельность вверенной ему национальной галереи. Затем заявил, что открытие постоянной экспозиции российского искусства ХХ века - это событие, сравнимое по важности с открытием старого здания Третьяковки в 1993 году после его полной реконструкции, длившейся десять лет. Тогда в билетную кассу в Лаврушинском переулке на протяжении нескольких месяцев нужно было стоять в многочасовой очереди. Далее господин Родионов сообщил, что это событие имеет огромное значение не только для России, но и для всего мира, и что открытие первоначально намечалось на 15 мая, но выяснилось, что в этот день инаугурируется новое здание галереи Тейт. Было решено отложить его на десять дней. Это прозвучало странно. Неясно, почему в Третьяковке об открытии Тейт узнали в последний момент: оно было жестко запрограммировано на 15 мая год назад. А слова эти можно понять так: если бы экспозиция на Крымском валу открылась в один день с той, что в Лондоне, то все бы кинулись в Москву. Или наоборот? Впрочем, международной толпы, наблюдавшейся в Тейт 15 мая, через десять дней в Третьяковке в любом случае не было. Потом Родионов объявил, что "Искусство ХХ века" - это постоянная музейная экспозиция, результат долгого труда коллектива сотрудников. То есть нечто несомненное. Выступившая вслед за ним Лидия Иовлева, первый заместитель директора по научной работе, объяснила, что эта экспозиция - живой организм, который будет достраиваться. На недоуменный вопрос корреспондента "i" - что это такое, эксперимент или какой-никакой результат эксперимента - директор ГТГ молвил, что это постоянная музейная экспозиция, которая будет меняться. Признаюсь, я так и не понял, как может меняться постоянная музейная экспозиция, заведомо рассчитанная на многие годы. После пресс-конференции приглашенным была предоставлена возможность ознакомиться с результатами труда коллектива Третьяковки. БЕГОМ ПО ПРОШЛОМУ Знакомиться было очень интересно - такая экспозиция в музеях делается раз в несколько десятилетий. Но интересно было и наблюдать после предосмотра "Искусства ХХ века" подготовку к протокольному открытию, намеченному на следующий день. Бригады рабочих до зеркального состояния полировали мраморные полы в вестибюле и на лестнице. Во внутреннем дворе, ранее безобразно захламленном, расстилали новый газон и ставили аккуратные столики. Парадную лестницу украшали государственными триколорами. На фасад вместо загадочного "Арт Бизнес Центр" приделали огромный логотип "ГТГ", а снизу - внушительную надпись "Искусство ХХ века". Явно ждали кого-то важного. Может быть, "самого". Билеты на явление кого-то не достались даже части участников экспозиции и ее организаторов. За несколько часов до гипотетического пришествия здание на Крымском валу было оцеплено в три ряда милиционерами. Но зачем "самому" такая дробь, как современное искусство? У него по части культуры была склока о важнейшем из искусств, разбирательство насчет Госкино. Да и это, согласитесь, не царское дело - в Михалкове с Кулишом ковыряться. Пришли: Юрий Лужков (ему спасибо - дал денег на ремонт), от "самого" - Шабдурасулов, от правительства - Матвиенко. Всех посадили за столики. Предложили выпить и закусить чем Бог послал. Сыграли светскую и духовную музыку, политики произнесли спичи про равноценность традиции и новации, про духовность и материальность. Архиепископ Кирилл, ответственный в РПЦ за связи с общественностью, справедливо напомнил, что все созданы по образу и подобию Божию. Выпив и закусив, все вприпрыжку пронеслись по полусотне залов искусства, сделанного в России в ушедшем столетии. ДЕНЕГ НЕТ, НЕ БЫЛО И НЕ БУДЕТ Наутро в министерстве культуры состоялась расширенная коллегия на тему "Экспозиция "Искусство ХХ века" в ГТГ и государственная поддержка в области современного изобразительного искусства". Странность коллегии придавало то, что не все участники имели возможность увидеть означенную экспозицию. Но важно было, что министр Михаил Швыдкой впервые именными письмами пригласил на коллегию не только чиновников и близких к ним людей, но и представителей ведущих московских галерей современного искусства и прессу. И началось... Валентин Родионов объяснил беспрецедентность случившегося. Иван Порто, начальник отдела изобразительного искусства минкульта сказал, что современное искусство будет государством поддерживаться, а для этого в Москве будет устраиваться грандиозное триеннале, в рамках которого на разных площадках показано будет всякое искусство. Понятно. Устроим триеннале, а там, через три года - поживем-увидим. Главное - мероприятие провести. И вообще, этакое триеннале на разных площадках - дело удобное. В него можно вписать то, что произошло бы без всякого триеннале. Кто-то предлагал в целях поддержки современного искусства раздавать скуднейшие деньги, имеющиеся у министерства, всем желающим, кто-то говорил, что деньги надо давать трем-четырем "субъектам". Заместитель министра культуры Павел Хорошилов во время перекура выразился предельно ясно: "Да какое современное искусство? Денег не было, нет и не будет". Обсуждался вопрос - нужен ли музей современного искусства? Одни говорили, что его надо организовать с нуля. Представитель Зураба Церетели академик Михаил Курилко-Рюмин напомнил, что такой музей уже есть. Открытый его патроном. Директор Русского музея Владимир Гусев заявил, что не понимает - какое такое современное искусство: то, что с утра кажется современным, после обеда таковым не является. Академик Дмитрий Жилинский надрывно зачитал по бумажке афоризмы Сенеки. Александр Боровский, заведующий отделом новейших течений Русского музея, сообщил, что такой "музей в музее" уже есть - его отдел. Что же касается Третьяковки и "Искусства ХХ века"... Художественный руководитель Государственного центра современного искусства Леонид Бажанов веско бросил: "Как можно говорить о современном искусстве в музее, в коллекции которого девяносто картин Моисеенко и одна Кабакова?" Боровский остроумно заметил, что решение о проведении коллегии до того, как многие участники увидели экспозицию, правильно. Ее можно и не смотреть. Более того, ее можно было не делать, а просто поговорить на эту тему. Профессор МГУ Валентин Турчин, один из лучших отечественных специалистов по искусству ХХ века, сказал: "Нечего удивляться увиденному в Третьяковке. Это зеркало нашего искусства и наше с вами зеркало. И нечего ругать Третьяковку: это советское заведение, одно из самых советских, какие я видел. Можно посочувствовать тем ее сотрудникам, которые пытались сделать что-то, и поблагодарить их". Часть присутствовавших на коллегии, длившейся больше трех часов, позевывали. Они знали, что резолюция, которая должна быть вынесена через три недели, готова, и звучит приблизительно так. "Одобрить экспозицию в ГТГ. Организовать в ГТГ отдел новейших течений". После коллегии все отправились на общее открытие - по приглашениям и специальным спискам. СКВОЗЬ КРАСНЫЕ ОЧКИ Надо радоваться тому, что открылись новые выставочные залы, на протяжении многих лет служившие запасниками или пустовавшие. В этом заслуга крепкого хозяйственника Родионова. Еще радоваться надо, что "Искусство ХХ века", особенно вторая ее часть, не стала только тем, что считают таковым ветераны-сотрудники ГТГ, столь же неисправимо советские, как организация, в которой они работают. То есть - искусством времен позднего социализма, межеумочным и насквозь компромиссным. Это смогли сделать сотрудники отдела советской и современной живописи. Прибегая иногда к почти партизанским методам, они добились участия в экспозиции художников, без которых она была бы окончательно абсурдной. Кроме того, некоторые вещи им и реставраторам Третьяковки удалось спасти от физической гибели. Вообще хорошо, что эта экспозиция, какой бы она ни была, есть. Она все-таки ввела в музейный обиход многое из того, что ранее находилось за его пределами, и позволяет спорить и искать истину. Это о хорошем. Плохого больше. Вся экспозиция "Искусство ХХ века" сделана в нелепой советской оптике. Она построена по принципу ВДНХ: этот хряк - очень хорошо, этот трактор - очень хорошо, этот болт - тоже очень хорошо. По мере развития советского общества некоторые объекты могут изыматься или восстанавливаться. Генетика и кибернетика - то недопустимо, то хорошо. Глядя сквозь такие "красные очки" видишь, что все правильно. И Малевич, и Манизер. Все - достижения. Задача показать целиком искусство России-СССР-России немыслимо сложна. Вот только хотел ли бы Древин, погибший в сталинской тюрьме, быть показанным рядом с партийным функционером и косвенным убийцей Герасимовым? Впрочем, это "дела давно минувших дней". Миновав первую зону экспозиции, оказываешься в 30-м зале, где демонстрируется "искусство оттепели": Коржев, Мыльников, Мочальский. Разбавленные ранними Вейсбергом и Целковым. Затем история раздваивается. В правой анфиладе - "суровый стиль" и прочие представители не до конца кондового соцреализма. В левой - "формалисты", "нонконформисты", "абстракционисты" и "концептуалисты". Вроде бы логично. Две линии искусства. Разные судьбы, разные культуры. Но снова - все хорошо, все это - достижения. Правда, разного свойства. На первый взгляд "неофициалы" не выдерживают соседства с "мосховцами". У тех форматы помасштабней, поверхностной мастеровитости побольше, и висят они на третьяковских стенах, для них предназначенных, как припаянные. Присмотришься - э, нет. Кое-что посильнее Попкова и Кугача будет. Причем вещи не обязательно широко известные, вроде произведений Немухина или Плавинского. Нет - например, мало кому, кроме профессионалов, знакомые Шпиндлер, Тяпушкин и Бордачев. Но и у "официалов" иногда экстра-класс. Посмотрите на "Портрет Кара Караева" Салахова и "Утро. Мальчики на столбиках" Купряшина. Это живопись высочайшего уровня, и не живи эти художники в советской действительности, они стали бы всемирно признанными мастерами. Становится занимательно, но грустно. Немного можно развлечься, встав в дверном проеме между анфиладами и крутя головой направо-налево. Справа - Попков и Жилинский. Слева - геометрическая абстракция Чернышова, Нусберга и Инфантэ. Ощущение стробоскопическое. Левое и правое полушария начинают искрить. Вернусь к "методу ВДНХ" и смотрению на мир сквозь "красные очки". Некоторые из организаторов экспозиции пытались доказать, что не было у нас двух культур. Все одинаково страдали от коммунистов. Не сомневаюсь, деятели Союза художников страдали. Дело человеческое. Но страдания у них были специфические. Они мучались в своих мастерских, исполняя госзаказы. Думали о совести и о чистой пластике, имея возможность это делать на профессионально заработанные деньги. Если дополнить, что в те времена краски, холст и прочие необходимые материалы продавались в "киосках СХ" по членскому билету (по разнарядке, напоминающей повесть "Шапка" Войновича: простому члену союза - столько-то китайских колонковых кистей, листов гознаковского ватмана и кадмия красного, члену бюро секции - столько-то, а председателю секции - так и вообще кадмий не простой, а "таленсовский", голландский), то ситуация понятна. Дополнить ее можно следующим. Знаковые картины 60-х, "Художник" Коржева (1961) и "В кафе "Греко" Иванова (1967) - о загранице. Коржев, попав в Париж, изобразил угнетенного капиталистической эксплуатацией уличного художника. Иванов - показал себя и своих друзей по "мосховской" поездке сидящими в знаменитом парижском кафе. Образ угнетающий. На лицах героев написан мучительный подсчет франков, необходимых на покупку подарков: хватит сейчас только на один стакан вина. А за спинами к тому же невидимо маячит куратор из КГБ. Мучались, но ездили. Потом рассказывали, как там плохо. Привозили всякие истории и даже джинсы, но не видели, что происходит в актуальном искусстве. Могли "неофициалы", интересовавшиеся ситуацией на международной сцене, в те годы мечтать о поездке за границу? Если только в виде эмиграции. Она для многих из них осуществилась. А вынужденный отъезд почти всегда является негативным опытом. Картины "официалов" поверхностно очень убедительны потому, что сделаны по профессиональному закону, для определенной цели. Для участия в сезонной, зональной, республиканской, всесоюзной выставке. Для того, чтобы, в конечном счете, попасть в музей. У этих художников были свои музеи современного искусства - от провинциальных до Русского и, в первую очередь, Третьяковки. Нет, я ни в коем случае не говорю, что они руководствовались только карьерными мотивами. Они - художники иногда очень одаренные. Но они жили и работали, мучаясь, в родной стихии. У "неофициалов" и мотивации были иными, и стихия для них была не родной. О Третьяковке они, возможно, иногда в угаре мечтали. Но что такое закупочная комиссия, знали только понаслышке. Мастерских у них не было - а если были, то потому, что вели двойную жизнь. Притворялись, что очень интересно заниматься книжной иллюстрацией. А раздвоение опасно. Зачем занимались искусством? По странной причине. Не могли иначе. Иногда напрасно: среди них встречаются персонажи, совершенно бесталанные и интересные только своей готовностью несмотря ни на что быть художником. В экспозиции это неравновесие прочитывается очень ясно. Прежде всего, Третьяковка на протяжении десятилетий закупала искусство официальных художников. Среди мусора в ее коллекции естественным образом собралось большое количество и очень качественных, и просто "мейджорных" вещей, важных тем, что их все знают. Хотя бы по репродукциям в журнале "Огонек". Произведения "неофициалов" распылялись, пропадали, оказывались в частных коллекциях. Лучшие вещи уезжали за границу. Этим объясняется присутствие в ГТГ "второго сорта". Многое восстановить уже невозможно. Наши музеи проглядели великолепного художника Рогинского, в 60-е шедшего вровень с американцами и европейцами. В экспозиции - очень хорошие картины, но новые. Ранние работы Комара и Меламида, "Натюрморт на красном фоне" и "Портрет отца" интересны тем, кто хорошо знает творчество этого дуэта. Они расшифровывают, как развивались основоположники соцарта. Но для других они необъяснимы. Им надо бы видеть главные вещи Комара и Меламида. Они находятся в музеях вроде Whitney и имеют пятизначную стоимость в долларах. Третьяковка сможет заполнить эту лакуну? Нет. В ее коллекции есть только одна вещь Ильи Кабакова, "Ответы экспериментальной группы" (1971-72), да и та в ней оказалась даром. На московском аукционе SothebyХs в 1988 году ее приобрел анонимный покупатель и подарил минкульту, а тот недавно передал Третьяковке. Сможет когда-нибудь наша национальная галерея получить вещи художника, признанного во всем мире важнейшим представителем российского искусства второй половины века? Вряд ли. Особенно если учесть, что она так и не смогла по разным причинам приобрести второстепенную его работу, стоившую, "по бедности Третьяковки", ниже рыночной стоимости - как недорогая машина. По той же причине в экспозиции немало авторских повторов. Например, оригиналы объектов Леонида Сокова "Сердце Корвалана" и "Очки" нашему музею уже не по зубам. В экспозиции стоят реплики. Хорошо, что есть хотя бы это. Но я не видел ни одной национальной галереи, где выставляют авторские повторы, сделанные специально к открытию "постоянной музейной экспозиции". ОТЛИЧНАЯ КОМПАНИЯ! Вернусь в эту самую "постоянную". Пройдя зигзагами, вперед-назад и обратно все от оттепели по анфиладам, полюбовавшись "суровым стилем" и отсеками с "лианозовцами", "метафизикой", "геометрией" и прочим, упираешься. Справа - в "Партизанскую мадонну" Савицкого. Слева - в Кабакова. Задумываешься на миг о "сене - соломе", понимаешь, что это не объяснение, топаешь дальше. И оказываешься вообще неизвестно где. В зале, предназначенном для музыкальных концертов. Он заставлен по углам скульптурами, отобранными по принципу тематического соответствия. Портрет Прокофьева, портрет Паганини. Какие-то "Поющие дети". Этническое изделие скульптора Гадаева под названием "Песня". Еще портрет - Стравинского. А по стенам развешаны депрессивные картины Эльконина. Дальше от концепции экспозиции начинает ментально знобить. Для продолжения осмотра надо спуститься этажом ниже. Спускаясь, замираешь перед небесно-голубым шедевром "Братья по космосу" Королева, когда-то директора Третьяковки. Поежившись от того, что подъем в космос оказывается связанным с опусканием, упираешься еще раз. В досознательное состояние, то есть по-христиански говоря, в ад. Он символизирован в третьяковской экспозиции залом-аппендиксом, заставленным продукцией советских скульпторов-анималистов. Выглядит это, как языческое капище. Мишки-птички-киски-змейки-рыбки-собачки, по большей части мало симпатичные либо вызывающие сомнение в дружелюбии своей подчеркнутой трогательностью. На коллегии министерства немало говорилось, что "Искусство ХХ века" в ГТГ плохо тем, что в экспозиции нет интриги, нет единого концептуального решения, нет пронизывающего все залы непрерывного контрапункта. Ссылались на опыт западных музеев. Помилуйте, ни один западный куратор не смог бы выстроить композицию выставки столь жестким и изощренным, садистским я бы даже сказал, образом. Коллективному подсознанию Третьяковки это удалось. Потом, правда, становится несколько мягче. Попадаешь в зону того, что у нас простодушно называют постмодернизмом. А вернее - снова видишь, что все хорошо. Особенно в 70-80-е годы. Здесь мирно сосуществуют, вполне по брежневским принципам, эстетизм Лиона, Кузькина и Кудряшова, магическая зачарованность самими собой Булгаковой, Нечитайло и Затуловской и вполне арбатский кич Федоровой и Дементьева. Здесь - и Сундуков и "гиперреализм" Шерстюка и Базилева с Волковым. Тут же Нестеренко, Старженецкая, Неймарк, Мамонов и Басыров. И Филатчев есть, и Наседкин. Даже эстонцы Таммик и Винт имеются. И Глазунов с Шиловым (к счастью, маленького размера), и Церетели (тот силы на изготовление крупноформатной живописи не тратит). Надоели имена? Напрасно. Искусство - это как шестой день творения. Господь сотворил множество разных существ, а человек им имена дал. Третьяковка сотворила "Искусство ХХ века", я вам имена транслирую. Без Марковникова и Кантора искусства ушедшего столетия бы не было. Как и без всех нас с вами. Я это говорю совершенно искренне. А дальше вам и Файбисович, и Волков (Сергей), и Звездочетов, и Монастырский с "Коллективными Действиями". То есть - от ненавистника "модернизма" и борца с "жидомасонством" Глазунова до борца с Глазуновым и националистической мерзостью Файбисовича. Тут и занавесочки Тимура по кличке "Петрович" Новикова, и гильотина для двуглавого орла "Ave" Филиппова. Многих, правда, нет. Почему нет Никаса Сафронова? А Андрияка-младший где? Где "Медицинская Герменевтика" и Кулик? Объяснения начальников Третьяковки - "мы сознательно поставили временной отрыв в десять лет от года 2000, поскольку необходим промежуток для музеификации", - неубедительны. В конце экспозиции множество работ, сделанных в последние годы. Ну, да ладно. Компания все равно хорошая. Салат - богатейший, и накрошен с чувством. А когда подбираешься к краю тарелки, совсем перестаешь понимать, как и почему устроена эта "постоянная музейная экспозиция". Заканчивается она почему-то старыми работами Чуйкова и Немухина. А также скульптурой Романовской под названием "Герой" (1993). Изображен, оказывается, Андрей Сахаров, толкающий колесо. Колесо, надо думать, есть символ истории. Истукан академика поставлен задом к выходу. Неправильно. Надо бы переставить лицом вперед. От искусства к жизни. Что может захотеться нормальному человеку, интересующемуся вечным, прекрасным, бесспорным и спорным, после четырехчасовой прогулки по многокилометровому "Искусству ХХ века"? Верно, у него есть жизненные надобности. Ваш корреспондент отправился перепроверить свое мнение о свежей экспозиции в третий раз 28 мая, когда она была распахнута для широкой публики. Что сказано - сказано. Но кроме мнения есть необходимость. В нашей национальной галерее все мужские туалеты почему-то оказались запертыми. Возле женского стояла тетенька в сатиновом халате и верещала: "да я просто солдат здесь, пускай начальство решает, а вы, мужчины, заходите, не стесняйтесь, там кабинки закрываются". Мужчины все равно стеснялись. Женщины тоже. Станиславский, как известно, сказал, что театр начинается с вешалки. Некоторые музеи кончаются запертым туалетом. P.S. На второй день после открытия новой Тейт какой-то китаец пописал в шедевр Марселя Дюшана "Фонтан" (1915, фаянсовый писсуар). Может, в лондонском музее тоже заперли туалеты? Жалко: в Третьяковке нет и не будет произведений Дюшана. Придется выходить на двор. /Культура/ ----------------- По островам под парусом Евгения СТЫШНЕВА (N21 от 06.06.2000) Круизы - один из самых романтичных видов путешествия. Новые земли и плеск волны заставляют забыть занудный быт и накопившийся стресс. Плавание - всегда удачный отдых, независимо от того собираетесь ли вы плыть на белом лайнере или пить пиво на борту ржавенького речного трамвайчика. Но кругосветка - это дорого, а по местной реке - слишком мало для полноценного отпуска. Компромиссный вариант предлагает компания Moscow-Intercenter - недельный круиз на яхте по греческим островам. В каком из морей Эллады - выбирать вам. Маршрут "Одиссея" пройдет в Ионическом море по местам боевой славы одноименного героя: Корфу, Парга, Пакси, Лефкас, Кефалония, Закунтос и Итака. В Эгейском море предлагаются два маршрута. "Ожерелье" охватывает острова Кикладского архипелага: Наксос, Санторини с черными песчаными пляжами и вулканическими скалами, Иос, Парос засаженный ароматными лимонными деревьями, Делос, Миконос, Кея и мыс Сунион, откуда бросился в бушующие волны мифологический царь Эгей. "Греческий восторг" направит вас к островам Мармарис, Калимнос, Кос, Патмос, Лерос, Липси, Сими и Родос со средневековым городом рыцарей ордена иоаннитов, основанным в начале XIV века. Культурную программу на каждом из островов путешественники выбирают сами, кроме общего для всех барбекю на пляже, где путешественников накормят дарами моря. Можно заказывать экскурсии, которые обходятся в $$3-7, арендовать машины и мопеды для самостоятельных вояжей или весь день валяться на очередном пляже. Заплывы от острова к острову длятся от 3 до 10 часов и никого не утомят, тем более, что в поле зрения все время будет какая-нибудь новая суша, а не только безбрежное синее море и такое же небо. Такой отдых недешев. В зависимости от палубы, на которой находится каюта (от "A" - самой высокой, до "D" - самой близкой к воде) место в ней обойдется в $$1.350-1.100. В эту сумму входят также авиаперелет, трансферы, виза и питание на борту, в том числе два праздничных ужина - капитанский и "греческая ночь". /Отдых/