|
|
18+ |
![]() ![]() ![]() |
![]() |
![]() |
|
iностранец #38 ( ), 29 сентября 1999 года » к содержанию номера Сладкая горечь» Культура » 29 сентября 1999 Первая известная надпись на языке, развившемся потом в русский, - нацарапанное на горшке слово "гороухша". Ученые датируют этот горшок началом Х века и переводят "гороухшу" как "горчицу". Некоторые, правда, пытались интерпретировать эту самую "гороухшу" как чье-то прозвище. Но большинство специалистов единодушны - речь идет именно о горчице. Это позволило построить горделивую теорию о чуть не поголовной грамотности на Древней Руси в те незапамятные времена. Надо же, на простом кухонном горшке хозяйка надписала "горчица", чтобы не ошибиться, что она в нем хранит! Ну прямо как сейчас в обычной кухне со всеми этими баночками - "перец черный", "перец красный", "гвоздика", "кардамон", "петрушка", "майоран", "тмин" и прочее. ХРЕН ДА РЕДЬКАГордиться таким высоким уровнем альфабетизации россиян времен Св. Владимира, конечно, можно. Но в "гороухше" прочитывается что-то другое и очень важное. Русская письменная литература началась с "гороухши", с горечи. И, возможно, это обусловило весь дальнейший путь ее развития. Не исключено, что это вообще определило будущее российской культуры и цивилизации. Одна из самых распространенных русских пословиц - "хрен редьки не слаще". Одним из привычных старорусских блюд была редька, приготовленная с медом. В этом смирении с тем, что хрен редьки не слаще, проявляется пресловутый русский фатализм. Или смирение, как кому угодно. В приготовлении редьки с медом - эта самая "сладкая горечь" или "горькая сладость" российской истории и жизни в России. Конечно, "сладкая горечь" это оксюморон, "горячий снег". Но томительное ощущение сладостной горечи существования - очень по-русски. Это как крики "горько!" на свадьбе. Иногда кажется, что в России все сплошной оксюморон. Только в России можно было додуматься до "лево-правой оппозиции", "демократического централизма" и "национал-большевизма". Ну, а то, что не "гороухша" стала важнейшим символом горечи, а хрен, неудивительно. Хрен, растение из семейства крестоцветных, все-таки более национальный продукт, чем горчица. Горчичные зерна надо растирать в порошок, добавлять разные ингредиенты; хрен же достаточно просто натереть. Кроме того, хрен имеет отчетливо мужественный, фаллический аспект. Недаром слово "хрен" это один из синонимов пениса, а определение "хренов" устойчиво заменяет другое, тоже на букву "х". То есть, для русских хрен более экзистенциально эрегирован, чем горчица. Интересно и такое обстоятельство: французы часто путают хрен (raifort, что восходит к латинскому radix fortis, "сильный корень") с черной горькой редькой. Им что хрен, что редька, но они не символизируют это в поговорке, как русские. Знаменательно и то, что хрен грамматически и по-русски, и по-французски мужского рода, а горчица - женского. Получается, что горечь горчицы как бы подслащена женственностью, она не столь агрессивно горька, как хрен. МУСКАТНЫЙ УКСУСХотя, если верить ученым, горчица на Древней Руси была столь же распространена, как грамотность, впоследствии она не приобрела такого общекультурного значения, как в Западной Европе и особенно во Франции, где "король-солнце" Людовик XIV аж в XVII веке еле-еле умел написать свое имя. У французов есть поговорка: se croire le premier moutardier du pape, "считать себя главным приготовителем горчицы при дворе папы римского", то есть принимать себя за кого-то очень важного. Дело в том, что в Средние века горчица считалась ценнейшим и благороднейшим продуктом. Эта приправа, изготавливаемая из семян растений семейства крестоцветных Sinapis и Brassica ( горчица родственница хрена, а также капусты), была не символом горечи, а "знаком хорошего вкуса и традиций примером". Особенно в труде во славу горчицы преуспели в Бургундии, в ее столице Дижоне, при дворе Бургундских герцогов, до XIV века успешно соперничавших с сопредельными властителями. В качестве очень торжественных подарков они отправляли горшочки с горчицей другим коронованным особам Европы, и те принимали эти дары, как приняли бы золото или драгоценные камни. Эпоха феодализма ушла в прошлое, но дижонская горчица, moutarde de Dijon, до сих пор остается лучшей в мире, и хорошие повара пользуются только ей. Не хранилась ли, случаем, в горшочке с надписью "гороухша" именно "мутард де Дижон", каким-то образом попавшая в Новгород? Вообще-то для приготовления простой горчицы нужны только растертые в порошок горчичные семена, вода, соль и уксус (либо сок недозрелого винограда или недобродившее вино). Уксус в Бургундии, естественно, делался из скисшего вина. Но он мог быть из обычной "бургони" (что тоже неплохо), из хереса, из мадеры, из мальвазии, из порто, из кипрского муската. Таким образом, приготовление дижонской горчицы требовало налаживания торговых связей с Испанией, Португалией и Левантом. А торговые связи ведут к возникновению всех прочих. Далее, в Дижоне делали горчицу горькую, полугорькую, полусладкую и сладкую, причем никогда не добавляли сахар. Наконец, в нее вкладывали эстрагон и кориандр, орехи и лавровый лист, можжевельник и тмин. И еще много всего. Горчицу использовали как компонент для множества сложных соусов. И, конечно, в качестве лекарства. Сейчас "синапизмы" (так в старину называли горчичники) в Европе позабыты. Но когда-то они пользовались там не меньшей популярностью, чем в России. А в России судьба горчицы была определена прежде всего тем, что из необходимых основных ингредиентов у нас отсутствовал очень важный - винный уксус. С вином в России всегда было плохо. Настолько, что в XII веке (то есть, когда христиан на Руси уже стало довольно много) Константинопольский патриарх разрешил русским священникам использовать для причастия не почти недоступное вино, а пиво. Кровь Христова для всех верующих ассоциируется с вином. Пиво, претворенное в Его кровь, это что-то весьма странное. Не это ли отчасти предопределило пути развития нашего православия? Конечно, это спорный вопрос, но что касается горчицы в России, тут все ясно. Горчица у нас не могла не оставаться до конца XIX века редким и довольно дорогим продуктом. Само-то растение у нас росло в изобилии, воды было вполне достаточно, с солью случались перебои, но, в общем, она тоже не была страшным дефицитом. Было плохо с уксусом. Так что горчица в России была либо привозной, либо местной "сарептской", которую делали немцы-колонисты, жившие в городке Сарепте на нижней Волге. Скисшее вино они покупали у армян в Кизляре. Были попытки делать ее на яблочном уксусе, но вкус оказывался весьма неприятным. Простой люд был вынужден парить ноги при простуде в кипятке, заваренном горчичным порошком, пользоваться позднее горчичниками и есть хрен. ИЗМЕНЕНИЕ СОЗНАНИЯГорчица в России сделала рывок, когда было налажено промышленное производство химического "столового" уксуса. Из чего его делали - признаюсь, не знаю. Да это и не очень важно. Задаваться этим вопросом - то же самое, что пытаться узнать, из чего делают дешевую водку. Водка и отечественная горчица коммунистических времен очень похожие понятия. Это - не пищевые продукты, а почти духовные сущности, имеющие очень тонкую связь с материальным миром. Водка пьянит, возвышает дух, а затем ведет к деградации личности. Горчица "Столовая" или "Русская" горька и отбивает отвратительный вкус и запах "Пельменей московских", сосисок в целлофановых презервативах и "Колбасы особой", то есть дает возможность забыть окружающую действительность. Вспомним обычный холодильник советского жителя, не очень заботящегося о быте. В нем - пачка пельменей. Несколько скукожившихся, как пенис на морозе, сосисок. Возможно, кусок серой колбасы. Наверно, банка "Майонеза провансаль" (непонятно почему, но майонез у нас умели делать вполне приличный, не намного хуже чем во Франции, уж точно лучше, чем всякий "Кальве"). И обязательно в этой "Оке" или "Бирюсе" стояла банка горчицы. Засохшей, почерневшей - это тоже знак жизни, не могли в СССР делать банки с герметической крышкой. Или, что более вероятно, считали - а зачем? Духовной сущности закупорка не нужна, она и так взойдет к Господнему престолу. Горчица сохла, теряла вкус и аромат, окончательно превращалась в иероглиф горечи и надежды на избавление от тягот земной юдоли. Ее потребление вело или к полностью пассивному фатализму, или к идеалистическому диссидентству, или к деланию карьеры любыми способами. Очень немногие из евших это снадобье сумели остаться просто людьми и не превратиться в оголтелых носителей той или иной идеологии. Бывали, конечно, отдушины, те закоулки Вселенной, где горчица в какой-то - весьма малой - мере приобретала признаки материального вещества. Было их немного. Например, чешская пивная в Лужниках, где подавали жирные жареные "шпикачки", приправленные сладкой чешской горчицей. По этой приправе я до сих пор испытываю ностальгию, хотя, снова в какой-то раз соблазнившись на чешскую или немецкую hrcicu или Senf, всякий раз понимаю - гадость. Нельзя в горчицу добавлять сахар. Это противоестественно. Это уж совсем тупое овеществление сладостной горечи бытия. Я пытаюсь себя в эти моменты утешить - смотри, чехи, пристрастные к сладкой горчице, придумали великого дзенского учителя солдата Швейка и устроили у себя "Бархатную революцию". Но, думаю, то, понятное дело, братья-славяне, а как же с немцами, другими любителями подслащенной горечи, как быть с Освенцимом? ОРГАНОЛЕПТИКА ИСТОРИИЯ с чистой душой отворачиваюсь от германизированной горчицы с сахаром. Остаюсь верным дижонской, но в наших краях найти ее можно - и не всегда - только в дорогих "супермаркетах". Я, принадлежа к виртуальному российскому среднему классу, не всегда могу себе позволить отовариваться в подобных святилищах нашего виртуального капитализма. Кроме того, признаюсь, я ленив и обычно отказываюсь от идеи специально отправиться за moutarde de Dijon. Приходится довольствоваться тем, что предлагают ближайшие магазины. А предлагают они либо немецкое повидло, либо достижения ново-русского разума. Иногда, виня себя в душевной слабости, начинаешь тосковать о коммунистической абстрагированной горчице. На прилавке - "Малюта Скуратов", "Иван Грозный", "Стенька Разин", "Емельян Пугачев", "Григорий Распутин" и "Нестор Махно". Где же "Сталин", "Ванька Каин" и "Шамиль Басаев"? Хоть я и ленив, но попытался узнать на вкус историю своего отечества в понимании современных производителей горчицы. По консистенции она жидковата. Если ее не взбалтывать, на поверхности появляется слой маслянистой жидкости. По цвету - красно-коричневая, без необходимой для горчицы зеленоватой желтизны, напоминающей о весеннем поле с распустившимися крестообразными цветками растений Brassica и Sinapis. При выдавливании из пластмассового флакона через маленькую дырочку сильно пузырится. Если оставить на тарелке на сутки, не засыхает, но полимеризируется и превращается в клейкую массу, на ощупь похожую на пережеванный "Стиморол". Запах - как у горчичного газа, ранее применявшегося для разгона врагов, замененного ныне газом "черемуха". Вкус - горький, горчичный, с явными признаками сахара и тонами уксуса неизвестного, возможно неземного происхождения. Определить ясное соответствие органолептических качеств названиям горчицы упомянутых сортов оказалось нелегко. На вкус, на цвет и на запах они были похожи. Впрочем, от одной горчицы больше першило в горле, от другой сильнее захватывало дух, от третьей слезы текли скупее, чем от четвертой, пятая явственнее отдавала сладостью, чем шестая. Для серьезного анализа, согласитесь, недостаточно. Кроме того, разжиженность и пузыристость российской горчицы позволяет допустить, что ее восприятие может меняться в зависимости от настроения отдельно взятого дегустатора. Разумеется, проведя эксперимент по сравнению новой русской горчицы с русской историей, взятой по меньшей мере с XVI века, понимаешь - все определения действовавших в ней личностей амбивалентны. Например, Грозный был изувером, зато обожал читать книжки (библиотеку ищут до сих пор). Малюта был чадолюбив. Махно, говорят, запрещал своим удальцам резать евреев во время сопутствующих борьбе с белыми и красными погромов. А Распутина очень любил цесаревич Алексей. И так далее. Но именно горчица, а не полностью мифологизированный в русской цивилизации хрен (про редьку и говорить уже совестно, современные россияне ее ныне употребляют с медом не в пищу, а во исцеление от очередного иноземного гриппа), определяет наше будущее. Надо есть горчицу, не давать себе слабину. Перемежая хреном и редькой, если чувствуете, что пришло время. Осетриной или молочным поросенком под хреном и редькой с подсолнечным маслом, если совсем уж расхворались. Главное - не прикасайтесь к кетчупу. Не могу вам объяснить словами, но уверен, что кетчуп погубит Россию. У него и цвет слишком красный, и вкус слишком зазывно сладкий, косноязычно манящий во времена сталинского "соуса кубанского". И неужели Россия жила только для того, чтобы добраться от "гороухши" до кетчупа? Нет. Прорвемся, прочистив себе сознание горчичниками. Не посрамим Россию. Никита АЛЕКСЕЕВ
|
![]() |
Архив Рубрики Пульс Редакция Реклама Вакансии [1] Связаться с нами
|
© «iностранец» 1993 – |
Распространяется бесплатно | Условия предоставления информации и ответственность |
Учредитель: «Универсал Пресс»
Свидетельство о регистрации СМИ №01098 выдано Государственным комитетом Российской Федерации по печати (Роскомпечать).
|